"Олег Бажанов. Герой нашего времени.ru ("Иванов.ru" #1)" - читать интересную книгу автора

аэродроме не прост и для опытного летчика, а ведомому - капитану Ильясу
Мингазову предстояло еще приобретать опыт полетов в сложных метеоусловиях и
боевых действиях. Ильяс - по национальности татарин, совсем недавно получил
звание "капитана" и пока еще имел квалификацию "Военный летчик второго
класса" и небольшой налет часов в должности командира экипажа.
Известие о командировке в Чечню Ильяс воспринял спокойно. В его экипаже
бортовой техник Шура Касымов, тоже татарин, - боевой парень. "Надо же, -
думал Иванов, - мусульманин летит на войну с мусульманами. Видимо, понятие
"Родина" - это больше, чем вера или кровь, шире и сильнее, чем
принадлежность к какой-то национальности. Значит, многовековая Россия,
объединившая столько народов и наций, и впредь будет оставаться единым и
сильным государством. А всякую, пользующуюся временной слабостью, повылезшую
заразу необходимо беспощадно загонять обратно в норы, чтобы не дать ей
расползтись по всему здоровому организму России!
В экипаж Иванова по боевому расчету борттехником назначили хохла. По
фамилии Мельничук. Маленький, толстый, хозяйственный и жадный. Он любил сало
и всегда хвалил Украину, откуда был родом. Над ним подшучивали: "Украинцы
живут на Украине, а хохлы - где лучше. Значит, ты, Ваня, - хохол!". Он не
обижался. Но было в нем одно очень нехорошее качество: трусость. Он, как
огня, боялся парашютных прыжков; бывало, бросал своих товарищей в драке,
"постукивал" начальству. Но его "вылизанный" вертолет всегда блестел
чистотой, поэтому Иван был у командования на хорошем счету. Ударом грома
стало для него сообщение о командировке в Чечню. Мельничук пытался
"откосить", придумывая себе разные болезни, но не вышло.
До назначения в экипаж к Иванову он числился в другом звене. Когда
Иванов услышал в приказе о назначении Мельничука на период командировки к
нему, то с усмешкой подумал: "Ты у меня, Ванюша, жирок-то скинешь!". Хотя
Иван по возрасту был на два года старше, Иванов не испытывал к новому
борттехнику большого уважения. Почувствовав в Иванове начальника, Мельничук
изо всех сил старался показать, что лучшего подчиненного тому не найти.
Чем ближе пара вертолетов подходила к конечному пункту маршрута, тем
ниже облака прижимали ее к земле. На Моздок выскочили на высоте пятидесяти
метров над рельефом местности. Иванов уже знал этот аэродром, поэтому на
посадку пошли "с прямой".
За три месяца здесь ничего не изменилось, только земля поменяла цвет -
с серого на зеленый.
После посадки, представившись командованию полковой вертолетной
эскадрильи и сдав документы, вновь прибывшие направились на инструктаж к
начальнику штаба и "особисту".
Разместили оба экипажа вместе с двумя другими, прилетевшими в качестве
пассажиров с парой Иванова, в одной из школ Моздока, недалеко от аэродрома.
У детей начались летние каникулы.
Четыре экипажа Иванова разместили в бывшем классе истории, на третьем
этаже, вместо парт в котором стояло двенадцать железных кроватей, накрытых
старыми солдатскими одеялами. Из-под этих одеял подушки и матрасы, набитые
влажной соломой, источали запах сеновала и старого бабушкиного сундука.
Постельное белье непонятного бледно-серого цвета имело такой заношенный вид,
что штурман звена печально пошутил:
- На этой простыне до меня, наверное, уже трое умерли.
На что Иванов ответил: