"Олег Бажанов. Герой нашего времени.ru ("Иванов.ru" #1)" - читать интересную книгу автора

судьба еще раз? Кто знает?". И Иванов попросил: "Господи, пусть у Лены все в
жизни сложится!".
Небо Кавказа встретило низко летящие вертолеты тяжелыми свинцово-серыми
облаками. По радиосвязи передали, что над Моздоком высота края облачности
составляет четыреста метров, а в сторону Грозного облака уходят с
повышением. Чем ближе группа подходила к Моздоку, тем плотнее и темнее
становились облака: в серой массе уже не оставалось ни одного просвета.
Руководитель полетов на аэродроме дал условия подхода и предупредил, чтобы
ведущий был внимательным - "точка" работает. Полетный минимум летчиков звена
соответствовал погодным условиям, поэтому, распустив строй на минутный
интервал, Иванов первым пошел на снижение.
С высоты полета аэродром "Моздок" напоминал палубу огромного авианосца,
плотно утыканную крошечными фигурками самолетов и вертолетов. Иванову
подумалось, что даже один боевой заход четырех вертолетов-штурмовиков
приведет к огромным потерям авиационной техники. Счастье командования, что у
чеченцев нет авиации.
В плотном радиообмене экипажи уловили, что какой-то самолет тоже
запросил посадку, но вертолет ведущего уже находился на схеме и подходил к
посадочной прямой. Экипаж, ведя осмотрительность, работал по-деловому
спокойно, и не видел заходящий на посадку самолет. Оставалась надежда, что
летчик самолета наблюдает подходящий к посадочной прямой снижающийся
вертолет. Тем неожиданнее оказалась огромная тень, промелькнувшая чуть выше,
слева от вертолета. И только тут экипаж заметил уже впереди с выпущенными
закрылками и шасси зеленый штурмовик "Су-25". В Афгане их прозвали
"Грачами". Этот "Грач" проскочил настолько близко, что Иванов ясно
рассмотрел гайки на его правом колесе.
- Лихачит, - спокойно прокомментировал Иванов выходку штурмовика. - Мы
среди своих. Готовимся к посадке, славяне!
Если не считать этот нюанс, то перелет звена завершился благополучно.
Через три дня вертолетчики, во главе с майором Ивановым, передав свои
машины в действующий боевой полк, уже возвращались домой самолетом
военно-транспортной авиации.
Во второй раз Иванов летел в Чечню в самом начале лета. Шли тем же
маршрутом, что и три месяца назад. Погода благоприятствовала полету.
Поэтому, подлетая к уже знакомому промежуточному аэродрому, Иванов еще в
воздухе запросил "добро" на вылет после дозаправки. Летели двумя экипажами
на Кавказ теперь уже надолго. На войну.
А ведь он имел право тогда принять решение и остаться на этой базе с
ночевкой. И у Иванова росло это желание тем сильнее, чем ближе вертолеты
подходили к посадочной полосе. И никто не стал бы осуждать его за такое
решение. Три месяца он не видел Лену, а она обещала ждать. И ему очень
хотелось встретиться с ней. Очень хотелось... Но что он мог ей пообещать?
Ничего... И именно поэтому он не должен был оставаться с ночевкой на
аэродроме. Ничего большего, чем то, что уже между ними случилось, быть не
могло. Как говорят, в одну реку дважды не войдешь... Да, он ничего не мог
обещать в будущем этой хорошей, этой замечательной девушке. Он не мог дать
ей надежду, чтобы обмануть. Нет, он не забывал Лену и, наверное, никогда не
сможет забыть. Но пусть она останется светлым и нетронутым пошлостью
островком в заповедных уголках прошлого.
На память пришли строки из выученного еще в детстве стихотворения: