"Эльяс Базна. Я был 'Цицероном' " - читать интересную книгу автора

занималась своими ногтями, окруженная канарейкой, кальяном, цветами и виски.
Идиллическая картина. От всего этого кровь закипала в моих жилах.
- Только что получил письмо от родственника, - сказал я ей.
- Ну и что?.
Ей это было неинтересно, и она продолжала заниматься своими ногтями и
слушать музыку. Из приемника лилась "Жизнь в цвету" - модная французская
песенка.
В то утро я получил письмо от своего дальнего родственника - Мехмета.
"Дорогой Эльяс, все мы надеемся, что ты пребываешь в полном здравии", -
писал он. Письма от родственников, которые не писали тебе целую вечность, но
которые хотят чего-нибудь от тебя, начинаются именно так.
"Ты помнишь нашу маленькую Эзру? - продолжал Мехмет. - Она хорошо
учится, и мы очень довольны ею. Отметки у нее отличные..."
В письме было много о маленькой Эзре, которую я никак не мог вспомнить.
Когда я последний раз видел кузена Мехмета, у него было много маленьких
дочерей.
"Сможешь ли ты что-нибудь сделать для Эзры в Анкаре? Мы будем очень
благодарны тебе. Она ведь кончила коммерческий колледж..."
Я отложил письмо в сторону и перестал думать о нем.
Родственники никогда не интересовали меня. Кузен Мехмет, видимо, думал,
что если я работаю в посольстве, то могу творить чудеса.
Я посмотрел на Мару и злобно усмехнулся.
- Мы освободим одну комнату, - обратился я к ней. - Эзра будет жить с
нами.
- Кто эта Эзра? - недовольно спросила она. Я ухмыльнулся:
- Родственница. Я и сам едва помню ее. Она кончила школу и...
- Она приедет и будет жить здесь?
Мара рассуждала так, будто это был ее дом.
- Я должен помочь ей, - спокойно ответил я. - Она дочь моего кузена,
которому я многим обязан.
В действительности я ничем не был обязан Мехмету.
- Что ей здесь нужно?
О небо! Откуда я могу знать это? Анкара - как-никак столица. Девочка
хочет стать на ноги. У меня есть связи, и я могу помочь ей.
Первые дни после этого разговора Мара буквально кипела от злости и
стала очень ревнивой. Потом успокоилась и начала убеждать, что Эзра будет
мешать нам в нашем маленьком уютном гнездышке.
Я слушал нежные причитания Мары, но уши мои были словно заложены ватой.
То, что она говорила, звучало правдиво. Она, видимо, еще любила меня и
не могла предать.
Дышать стало легче. Вместе с симпатией к Маре ко мне вернулись
уверенность и чувство превосходства.
Однажды, когда мы слушали музыку, Мара тихо, будто невзначай, сказала:
- Эзра не приедет сюда и не будет здесь жить. Ты работаешь на немцев.
Теперь я знаю все.
Мара угрожала мне.
Я сильно ударил ее по лицу.
Случилось так, что Мара подслушала разговор между мистером Баском и его
женой. Первый секретарь, как и все сотрудники посольства, был обеспокоен. Он
рассказал жене, что немцы, наверное, имеют прекрасный источник информации,