"Эльяс Базна. Я был 'Цицероном' " - читать интересную книгу автора

- На приеме у президента послы представляются в алфавитном порядке
названий государств. Вы понимаете, что это значит?
Я слишком долго был кавасом и понимал, что это означало.
- Они представляются в порядке французского алфавита: первым посол
Allemagne, затем Anglettere, то есть первым немецкий посол, затем
английский, - продолжал сэр Хью Нэтчбулл-Хьюгессен. - Я встречу немецкого
посла. Когда господин фон Папен появится в зале я буду ждать у входа. Мы
поприветствуем друг друга едва заметным наклоном головы, не глядя в лицо.
Таков обычай. Наши народы убивают один другого, а мы приветствуем друг
друга.
- Все это очень печально, ваше превосходительство, - позволил себе
заметить я.
Неожиданно сэр Хью издал какой-то сухой, короткий звук. Он, очевидно,
вспомнил что-то веселое.
- Несколько лет назад, когда я находился в Пекине, сын Папена был
другом моей семьи. Мы были в хороших отношениях... - Он снова засмеялся: -
Как бы это выглядело, если бы вдруг вы появились в немецком посольстве с
маленьким подарком для господина фон Папена?
У меня остановилось сердце. Уж не попал ли я в ловушку? А вдруг меня
видели входящим в немецкое посольство? Эти мысли заставили меня покраснеть
до корней волос.
Но сэр Хью громко засмеялся.
- Что вы так испуганно смотрите на меня? - спросил он. - Я только
вспомнил, что турецкий национальный праздник является также и днем рождения
моего коллеги фон Папена. Ему сейчас шестьдесят четыре года, если мне не
изменяет память. Будь это мирное время, я, естественно, поздравил бы его. Но
теперь время военное. В этом году ему придется обойтись без английского
подарка.
Я еще раз удостоверился, что форма на сэре Хью сидела правильно, и
заставил себя улыбнуться. Но вскоре мое настроение изменилось. Самообладание
вернулось ко мне.
Впервые после того, как я ушел из немецкого посольства, я почувствовал,
что у меня есть силы для достижения намеченной цели.
Мне было искренне жаль сэра Хью. В своей парадной форме он выглядел
очень симпатичным. Как только он ушел, я поспешил в его комнату с
фотоаппаратом, который был спрятан в пылесосе.

На следующий день после полудня я был свободен, поскольку работал в
праздник.
Я встретился с Марой. Мы гуляли по бульвару Ататюрка, глядя на витрины
магазинов. Мара не знала, что у меня должен был состояться решающий
телефонный разговор.
- Вчера я впервые фотографировал в посольстве, - сказал я ей.
- В посольстве?! - удивленно воскликнула она, словно я сказал ей нечто
такое, чему нельзя было поверить.
- Да, в комнате сэра Хью. Я открыл красные ящички, стоявшие на его
столе, и сфотографировал две телеграммы. - Звук моего собственного голоса
успокаивал мне нервы. - Я сделал копии ключей, - продолжал я. (Их сделал
слесарь, который работал со мной много лет назад в транспортном отделе
Стамбульского муниципалитета.)