"Эльяс Базна. Я был 'Цицероном' " - читать интересную книгу автора

шестом отделе главного управления имперской безопасности. Он подчинялся не
фон Папену, послу, а Кальтенбруннеру. Но обо всем этом я узнал позже. Тогда
же я мог только предположить, что он работает в немецкой секретной службе.
Позже я прочитал свою характеристику, написанную Мойзишем
Вот каким я показался Мойзишу. В его глазах я увидел презрение и
молчаливое удивление по поводу того, что господин Енке оставил меня одного в
своей гостиной.
- Вам рассказали о моем предложении? - спросил я.
Он отрицательно покачал головой. Я старался быть терпеливым. Меня,
словно документ, передавали от одного служащего к другому.
Я повторил то, что сказал Енке, и он явно не поверил мне. А мое
требование в отношении двадцати тысяч фунтов стерлингов заставило его
рассмеяться.
- Ваше имя? - спросил он.
- Это не имеет никакого значения. Спросите господина Енке.
- Я не могу просить денег, не видя ваших снимков.
- Я позвоню вам тридцатого в пятнадцать часов. Назовусь Пьером.
- Так вас зовут Пьер?
- Если у вас будут деньги, когда я позвоню, мы встретимся. Вашего
привратника зовут Петер. Это навело меня на мысль.
- Где?
- За зданием посольства есть сарай с инвентарем.
- Вы об этом знаете?
- Да, конечно. Я буду там ровно в десять вечера. Вы покажете мне
деньги, а я отдам вам пленку. Вы сразу же проявите ее. Надеюсь, у вас в
посольстве для этого есть все необходимое?
- Да.
- Вы ознакомитесь со снимками, а я подожду. Можете не отдавать мне
денег до тех пор, пока не просмотрите снимки и не удостоверитесь, что они
стоят того, что я прошу за них. Эти условия вам подходят?
Уверенность, с которой я говорил, заставила Мойзиша насторожиться.
Невероятное, видимо, не стало казаться ему таким уж невероятным.
- Мне нужен новый фотоаппарат, "лейка", - тихо сказал я. - Вы также
должны обеспечивать меня пленкой. Вместо использованной пленки вы будете
давать мне новую. Меня не должны видеть покупающим фотопринадлежности.
Теперь он слушал меня с большим вниманием.
- Берлин никогда не согласится платить такую огромную сумму, - бросил
Мойзиш.
- Об этом должны беспокоиться вы, а не я. А теперь я буду вам очень
многим обязан, если вы выключите свет в зале и па лестнице. Я ухожу.
Как мне показалось, он хотел задать мне еще целый ряд вопросов, но я
решил, что пора уходить. Нервы мои были на пределе. В какой-то момент вся
затея показалась даже мне нереальной и абсурдной.
Мойзиш, покоренный моими уверенными действиями, выключил свет снаружи.
Моя рука в кармане судорожно сжимала пленки. Казалось, если бы в этот момент
он продолжал задавать мне вопросы, я бросил бы пленки к его ногам и
почувствовал бы громадное облегчение, если бы он взял их, не заплатив ни
пфеннига.
Ночная темнота поглотила меня.