"Сэмюэл Беккет. Мэлон умирает" - читать интересную книгу автора

кто жил в ней до меня. Но вопросов я не задаю, больше не задаю. Эта комната
- не больничная палата и не палата сумасшедшего дома. Это я чувствую. В
самые разные часы дня и ночи я напрягал слух, но ничего подозрительного или
необычного не слышал: всегда одни и те же мирные звуки, которые издают
свободные люди, поднимаясь с постели, ложась в нее, занимаясь приготовлением
пищи, входя и выходя, рыдая и смеясь, или вообще ничего не слышал, вообще
никаких звуков. А когда я выглядываю из окна, мне становится ясно, по
кое-каким деталям, что то место, где я нахожусь, - не дом отдыха, в любом
смысле этого слова. Да-да, я нахожусь в самой обычной комнате,
расположенной, судя по всему, в самом обычном доме. Как я попал в него - не
знаю. Возможно, меня привезли на машине скорой помощи, да, безусловно, в
какой-то машине. Однажды я обнаружил, что нахожусь здесь, в постели.
Вероятно, я упал где-то без сознания, мне подсказывает это пробел в моих
воспоминаниях, которые возобновились, как только я пришел в себя, в этой
постели. Что же касается событий, явившихся причиной моего обморочного
состояния, то вряд ли я мог предать их забвению, в данный момент, но они не
оставили заметного следа в моем сознании. Впрочем, кто из нас не испытывал
подобных падений? Они обычны после сильного опьянения. Я неоднократно
развлекал себя тем, что пытался сочинить их, те самые бесследно пропавшие
события. Однако развлечь себя по-настоящему мне так и не удалось. Но что
самое последнее я помню, с чего бы я мог начать, прежде чем снова прийти
здесь в сознание? Самое последнее тоже бесследно пропало. Не вызывает
сомнения, что я шел, я ходил всю жизнь, не считая первых нескольких месяцев
и того времени, что я здесь. Но на исходе дня я не знал, где нахожусь, и о
чем думаю - тоже не знал. Как же в таком случае можно ожидать, чтобы я
вспомнил, и чем бы я мог вспомнить? Я помню настроение. Дни моей молодости
были более разнообразными, такими они мне сейчас вспоминаются, урывками. В
то время я видел все вокруг себя как-то неотчетливо. Я жил тогда как во сне,
но глаза мои были открыты. Потеря сознания не являлась для меня большой
потерей. А может быть, меня оглушили ударом, по голове, возможно, в лесу,
да, когда я заговорил о лесе, я смутно припоминаю лес. Все это принадлежит
прошлому. Сейчас я должен установить настоящее, прежде чем мне отплатят. Это
обычная комната. В комнатах я разбираюсь плохо, но комната, в которой я
нахожусь, кажется мне совершенно обычной. По правде говоря, если бы я не
чувствовал себя умирающим, я мог бы с таким же успехом считать, что я уже
умер и искупаю грехи или даже попал в небесные чертоги. Но я ведь чувствую,
как бежит время, что было бы исключено, окажись я в раю или в аду. Не в
могиле, ощущение, что я не в могиле, было у меня сильнее полгода тому назад.
Если бы когда-нибудь мне предсказали, что наступит день и я почувствую, что
живу, как чувствую это сейчас, я бы рассмеялся. Смех мой не заметили бы, но
я-то бы знал, что смеюсь. Я хорошо помню их, эти последние несколько дней,
они оставили о себе больше воспоминаний, чем предшествовавшие им тридцать с
чем-то тысяч. Обратное было бы не так удивительно. Когда я проведу
инвентаризацию, если смерть моя к тому времени не будет готова, я напишу
воспоминания. Ха-ха, я пошутил. Не имеет значения. Существует буфет, в
который я никогда не заглядывал. В одном из его углов лежит мое имущество,
небольшой кучкой. Длинной палкой я могу пошевелить его, подтащить к себе,
отодвинуть. Моя кровать стоит у самого окна. Большую часть времени я лежу,
повернувшись к нему лицом. Я вижу крыши и небо, вижу кусочек улицы, если
вытягиваю шею. Ни холмов, ни полей я не вижу. И все же они недалеко. Разве