"Фредерик Бегбедер. Рассказики под экстази" - читать интересную книгу автора

"растрепать", ведь так? Я в растрепанных чувствах: сколько действует твоя
пилюля? Почему двери открываются до того, как их тронешь? Отчего под этим
бледным неоном мерещится, будто скачешь козлом по луне? Мы действительно
сигаем на шесть метров при каждом прыжке или нам только кажется? Ты можешь
снова меня, пожалуйста, немножечко поцеловать? Тебе будет очень неприятно,
если я останусь у тебя во рту? Ты позволишь нам пройтись в сортир, а там я
полижу тебя в самом интересном месте?
Хорошо было? Это ведь было очень, очень, очень хорошо? Все это
потрясно, но вот который теперь час? Почему ночи ВСЕГДА сменяются днями? А
что, если вместо того, чтобы шагать против движения по транспортерам в этих
плексигласовых кишках, обшарпанных, построенных еще в семидесятые, - они
смахивают на трубки искусственного дыхания, которые суют в рот пострадавшим
в дорожных авариях, эй, ты слушаешь? - что если перестать валять дурака
здесь, в Руасси, и сесть в самолет? В первый попавшийся? Куда угодно, лишь
бы подальше отсюда? Чтобы это все никогда не кончалось? Может, махнем
куда-нибудь в Венесуэлу, в Белоруссию или, скажем, в Шри-Ланку, а то и во
Вьетнам, а? Туда, где теперь садится солнце? Видишь, как новые буковки
выскакивают на их допотопном табло? Дублин? Кельн? Оран? Токио? Шанхай?
Амстердам? Мадрид? Эдинбург? Коломбо? Осло? Берлин? Разве каждый город -
сам по себе не вопрос? Тебе не жаль самолетиков, которые только что
взлетели с летной полосы? А там, наверно, голубенькие стюардессы уже подают
первые подносы с едой в целлофане бизнесменам, притрахнутым лексомилом?
Слышишь объявления об отлете? Их цедит на одной ноте грустная
администраторша, и каждый раз музыкально побрякивает электроника, слышишь?
Можно мне еще раз потрогать твои губки, перед тем как убраться? Кто из нас
отвалит первым? Почему, ну пооочемууу каждый раз приходится прощаться?
Тебя тоже, как и меня, угнетают аэропорты? Ты не находишь, что в них
есть своя поэзия? Меланхолия расставания? Лирика новых обретений? Какое-то
сгущение воздуха, заряженного эмоциями, пропущенными через кондиционер?
Сколько времени занимает посадка? А наша любовь, выживет ли она, когда
кончится этот химический отпуск? И когда же мы, наконец, прекратим молчать,
уставясь на рассветные окна в этом пустом кафетерии? Почему все газетные
киоски еще на замке, а игровые автоматы не включены? Ты не завидуешь
менеджерам среднего звена, которые ждут вылета в застеленных линолеумом
залах, развалясь на оранжевых диванах и попивая растворимый кофе? Что
приходит в голову при виде вон того таможенника, у которого так несет изо
рта, или этого работяги, таскающего за собой грохочущий мусоросборник на
роликах, а что скажешь вон о тех бомжах, храпящих на сиреневых пластиковых
банкетках? Что все это нам говорит? Что бежать больше некуда? Что нельзя
удрать от самих себя? Что путешествия никуда не приводят? Что надобен
пожизненный отпуск или никакого? Не могла бы ты отпустить мою руку? Неужели
ты не чувствуешь, что мне необходимо побыть одному среди этих покинутых
всеми багажных сумок? Возможно ли расставание без чрезмерных страданий,
даже на фоне рекламы духов "Энви" фирмы "Гуччи"?
И пока наши затуманенные глаза следят за взлетающими "Боингами-747",
не могу не задаться последним вопросом: почему же мы все-таки не в
самолете?


ТЕКСТ НЕ ПО МОДЕ