"Александр Бек. Новое назначение" - читать интересную книгу автора

Ничего, он выдюжит. С ним нечто подобное уже бывало. Его когда-то - это
случилось вскоре после смерти Серго Орджоникидзе - перебросили в танковую
промышленность, поручили возглавлять эту новую для него отрасль, которую
следовало расширить, реконструировать, сделать поистине мощной. Он вот так
же мобилизовал специальную литературу, погрузился в нее, зарядил свой
неутомимый мозг, умевший легко выжать квинтэссенцию и вместе с тем
запечатлевавший, словно на волшебной фотопленке, неисчислимое множество
подробностей. Уже месяц спустя он разговаривал как специалист со знатоками
танкового дела. И отнюдь не стеснялся обнаруживать на людях пробелы в
своем багаже, расспрашивал, умел слушать, продолжал учиться и учиться,
руководя танковым Главком.
И когда его вновь вызвали в Кремль, - разве он когда-нибудь забудет
этот осенний вечер, этот год, 1938 и, аресты, уже вырвавшие одного за
другим почти всех, с кем работал Серго, - когда Онисимова вызвали в Кремль
и он, начальник крупнейшего Главка, кандидат в члены ЦК, избранный на
Семнадцатом съезде, миновав приемную, в которой, будто поджидая его,
стояли и сидели люди в форме, отворил дверь и увидел спину Сталина,
прохаживающегося в своих мягких сапогах...
Долой, вон из головы эти воспоминания, эти мысли! Неужели он, Онисимов,
не справится с собой? Неужели не заставит свой испытанный, надежный мозг
служить безотказно, как и прежде? Неправда! Внутренние тормоза еще отлично
действуют. Легкое усилие воли - и устранены всяческие отвлечения. Вновь
вниманием Онисимова безраздельно овладевают Тишландия и ее соседи.
Режим его дня не изменился. Пусть никому не взбредет на ум, что
сегодняшний Александр Леонтьевич уже не тот, не прежний Онисимов. Как и
десять, как и двадцать лет назад, он и ныне работал, словно точнейшая
машина. Входил в кабинет ровно в девять утра, неизменно до блеска
выбритый, садился в кресло, тоже твердое, как и на предыдущем его поприще,
доставал сигареты "Друг", надевал очки и читал, читал.
Для записей-выжимок ему хватило двух общих тетрадей Мелким
каллиграфическим почерком, достойным демонстрирования, - столь ясна,
завершена была каждая буковка, - он заносил в одну истерические сведения,
справки о политических и общественных группировках в Северной Европе, ее
выдающихся деятелях. Другая тетрадь была отдана экономике государств,
расположенных в этом углу континента.
Верный правилам, что издавна стали неотъемлемой характерной чертой
школы руководителей, к которой он принадлежал, Александр Леонтьевич и
здесь не удовлетворился лишь бумагой - документами, книгами, статьями. Он
приглашал к себе в свою временную служебную обитель, затерявшуюся в
коридорах МИДа, ученых, чьей специальностью являлась страна его будущего
аккредитования, а также попросту наблюдательных, умных людей, недавно
побывавших там. Допытывался, входил в разные тонкости, вытягивал,
выкачивал знания о земле, куда ему предстояло ступить.
Случались минуты, когда он с тайным удовлетворением отмечал, что
память, его необыкновенная память, которая в последние годы стала как
будто немного сдавать, опять превосходно ему служит. Да разбуди его ночью,
спроси в чистенькой, тинной стране, и мгновенно всплывут сотни имен и
названий, точные цифры и даты.
После служебного дня Онисимов забирал книги домой. И снова работал, не
позволяя себе предаваться отвлекающим навязчивым мыслям.