"Александр Альфредович Бек. День командира дивизии " - читать интересную книгу автора - Какое у вас странное отчество: Павлантьевич...
- Эх, - отвечает генерал. - Мой отец и сам толком не знал, как его зовут: Паладий, Евлампий, Аполантий... Рылся всю жизнь в земле, так и умер темным! Сейчас оглянешься - и страшно: как были задавлены люди, как были обделены всем, что достойно человека. О самом лучшем, о высшем счастье даже не подозревали... Еще в первую встречу Белобородов рассказал мне, правда, очень кратко, историю своей жизни. Я уже знал, что он окончил четырехклассную сельскую школу, что в 1919 году, шестнадцатилетним подростком, пошел в партизанский отряд, в 1923-м добровольно вновь вступил в Красную Армию и, прослужив год красноармейцем, был послан в пехотную школу. "Недавно по дороге на фронт, - рассказывал он, - я вышел из поезда в Горьком. В тысяча девятьсот двадцать шестом году я уехал оттуда на Дальний Восток командиром взвода, а возвращался пятнадцать лет спустя командиром дивизии". Я спрашиваю генерала: - А что же, по-вашему, самое лучшее? Он отвечает не задумываясь. - Творчество. - Творчество? На войне? - Странно? Мне самому иногда странно. Задумаешься и содрогнешься: какой ужас - война. Никогда не забуду одной жуткой минуты. Это было в бою во время конфликта на Китайско-Восточной железной дороге. Лежал боец и мокрыми красными руками запихивал кишки в живот, разорванный осколком. Это видение преследовало меня целые годы! А сколько теперь этой жути! А это? (Белобородов обвел вокруг себя рукой, указывая на диван, на голые железные какой-то семьей.) Это разве не страшно? И все-таки я никогда не знал такого подъема, никогда не работал с таким увлечением, как теперь. На днях я получил телеграмму от жены. Она поздравляла меня сразу с тремя радостями: с тем, что дивизия стала гвардейской; с тем, что я получил звание генерал-майора, и с тем, что на свет появился наш третий ребенок. Жена у меня чудесный человек, по образованию педагог. Я до сих пор влюблен в нее, но, когда прочел телеграмму, вспомнил, что последний раз послал ей открытку полтора месяца тому назад. Дело так увлекает, что забываешь обо всем... Думаешь, думаешь - и вдруг сверкнет идея. И примериваешь, сомневаешься... - Сомневаешься? - переспросил я. - Еще как! Поставить задачу, отдать приказ - это не просто. Иногда измучаешься, пока найдешь решение. А ведь бывает, что надо решать мгновенно. И за одну минуту столько переживешь, будто вихрь через тебя пронесся. Ошибешься - людей погубишь, соседей подведешь, весь фронт может колебнуться из-за твоей ошибки. А ведь какой фронт - Москва сзади! Возьми, например, сейчас. Что делать? Может быть, послать резерв к Засмолину, чтобы отбросить противника, который взял инициативу в Рождествено и прорывается сюда? Нет! Если пойти на это, значит, уже не я командир, а противник мною командует, навязывает мне свою волю. А сегодня мы должны переломить его! Сегодня мы должны погнать его назад, погнать по нашей воле! Ты знаешь обстановку, противник здесь крепко держится. И надо искать решение. Где оно? - Но мне кажется, Афанасий Павлантьевич, что у вас как будто есть |
|
|