"Александр Альфредович Бек. День командира дивизии " - читать интересную книгу автора

- Какое у вас странное отчество: Павлантьевич...
- Эх, - отвечает генерал. - Мой отец и сам толком не знал, как его
зовут: Паладий, Евлампий, Аполантий... Рылся всю жизнь в земле, так и умер
темным! Сейчас оглянешься - и страшно: как были задавлены люди, как были
обделены всем, что достойно человека. О самом лучшем, о высшем счастье
даже не подозревали...
Еще в первую встречу Белобородов рассказал мне, правда, очень кратко,
историю своей жизни. Я уже знал, что он окончил четырехклассную сельскую
школу, что в 1919 году, шестнадцатилетним подростком, пошел в партизанский
отряд, в 1923-м добровольно вновь вступил в Красную Армию и, прослужив год
красноармейцем, был послан в пехотную школу. "Недавно по дороге на фронт,
- рассказывал он, - я вышел из поезда в Горьком. В тысяча девятьсот
двадцать шестом году я уехал оттуда на Дальний Восток командиром взвода, а
возвращался пятнадцать лет спустя командиром дивизии".
Я спрашиваю генерала:
- А что же, по-вашему, самое лучшее?
Он отвечает не задумываясь.
- Творчество.
- Творчество? На войне?
- Странно? Мне самому иногда странно. Задумаешься и содрогнешься:
какой ужас - война. Никогда не забуду одной жуткой минуты. Это было в бою
во время конфликта на Китайско-Восточной железной дороге. Лежал боец и
мокрыми красными руками запихивал кишки в живот, разорванный осколком. Это
видение преследовало меня целые годы! А сколько теперь этой жути! А это?
(Белобородов обвел вокруг себя рукой, указывая на диван, на голые железные
прутья кровати, на забытую сломанную куклу, на всю комнату, покинутую
какой-то семьей.) Это разве не страшно? И все-таки я никогда не знал
такого подъема, никогда не работал с таким увлечением, как теперь. На днях
я получил телеграмму от жены. Она поздравляла меня сразу с тремя
радостями: с тем, что дивизия стала гвардейской; с тем, что я получил
звание генерал-майора, и с тем, что на свет появился наш третий ребенок.
Жена у меня чудесный человек, по образованию педагог. Я до сих пор влюблен
в нее, но, когда прочел телеграмму, вспомнил, что последний раз послал ей
открытку полтора месяца тому назад. Дело так увлекает, что забываешь обо
всем... Думаешь, думаешь - и вдруг сверкнет идея. И примериваешь,
сомневаешься...
- Сомневаешься? - переспросил я.
- Еще как! Поставить задачу, отдать приказ - это не просто. Иногда
измучаешься, пока найдешь решение. А ведь бывает, что надо решать
мгновенно. И за одну минуту столько переживешь, будто вихрь через тебя
пронесся. Ошибешься - людей погубишь, соседей подведешь, весь фронт может
колебнуться из-за твоей ошибки. А ведь какой фронт - Москва сзади! Возьми,
например, сейчас. Что делать? Может быть, послать резерв к Засмолину,
чтобы отбросить противника, который взял инициативу в Рождествено и
прорывается сюда? Нет! Если пойти на это, значит, уже не я командир, а
противник мною командует, навязывает мне свою волю. А сегодня мы должны
переломить его! Сегодня мы должны погнать его назад, погнать по нашей
воле! Ты знаешь обстановку, противник здесь крепко держится. И надо искать
решение. Где оно?
- Но мне кажется, Афанасий Павлантьевич, что у вас как будто есть