"Александр Альфредович Бек. День командира дивизии " - читать интересную книгу автора

Затем он обратился к капитану:
- Вы оттуда? Доложите обстановку. Только быстро, быстро.
Волнуясь, но стараясь говорить спокойно, капитан последовательно
изложил события боя за Рождествено.
В девять утра два наших батальона заняли южную окраину села
Рождествено. Сопротивление противника концентрировалось в церкви и вокруг
нее. Наши силы захватывали дом за домом. Противник подбросил резервы - два
танка и до батальона пехоты. Немцы стали бить термитными снарядами,
зажигая дома. Это внесло замешательство. Послышались крики: "Огнем
стреляет!" Несколько человек побежали, за ними остальные. Штаб бригады
выбросил резервный батальон, который залег в полукилометре от села. Но
теперь положение ухудшилось. Из села небольшими группами, по десять -
пятнадцать человек, начали выбегать автоматчики противника и, пробираясь
лесом, стали обходить батальон. Некоторое время батальон лежал под
обстрелом с флангов, неся потери, но немцы проникали дальше, стремясь с
обеих сторон выйти батальону в тыл. Наши не выдержали и откатились.
- Куда? - спросил Белобородов.
- Сюда. Бойцы залегли у окраины этого поселка. Штаб бригады бросил
последнее, что у него было, - комендантский взвод. Сейчас немцы ведут
огонь с опушки леса. Они уже подтянули сюда и минометы.
- Все? - спросил генерал.
- Что еще? Артиллеристы увидели, что батальон отходит, орудия на
передки - и тоже сюда.
- Все?
- Да, во всяком случае, товарищ генерал, самое главное.
- Самое главное? - переспросил Белобородов и взглянул на комиссара,
словно ожидая от него ответа.
В эту минуту все ясно услышали глухой разрыв мины где-то рядом с
домом. Тотчас ухнул второй... Третий. Четвертый... Против нас действовала
немецкая новинка - многоствольный миномет.
Засмолин не выдержал молчания.
- Мне нечем их отбросить, - сказал он. - Они могут на плечах сюда
ворваться.
Но Белобородов словно пропустил это мимо ушей.
- Самое главное? - повторил он и опять пристально посмотрел на
комиссара.
Тот стоял в положении "смирно", глядя прямо в глаза генералу.
Комиссар молчал, но кадык, остро выступающий на сильной шее, подался вверх
и скользнул обратно, как при глотательном движении. По напряженному лицу,
обросшему двухдневной щетиной, угадывалось, что у него сейчас стиснуты
зубы.
И вдруг генерал стукнул по столу - во вздрогнувшей лампе подпрыгнул и
на секунду закоптил огонь - и крикнул:
- А пулеметчики, которые не побежали, как овцы, из Рождествено, - это
для вас не главное? Пулеметчики и стрелки, которые и сейчас там держатся,
- это не главное? Сколько их?
- Человек сорок, - не очень уверенно ответил Засмолин.
- Сорок? А может быть, сто сорок? Ни черта, я вижу, ты не знаешь. Но
пусть их осталось даже двадцать пять; эти двадцать пять стоят сейчас
дороже, чем две тысячи, которых, из-за того что ты не умеешь управлять,