"Лора Бекитт. Любовь и Рим " - читать интересную книгу автора

редкие, прекрасные, трагические, ускользающие точно ветер мгновения истины,
которая, как сказала Тарсия, иногда опережает время, а вернее, существует во
времени, ловила, еще не понимая, что эта истина уже пустила в ее душе
глубокие корни, не думая о том, что с этих минут больше не сможет жить в
прежнем мире.
Никто и никогда не говорил с нею вот так запросто, на равных. Похоже,
Гай Эмилий воспринимал ее всерьез, полагая, что с нею можно обсудить все на
свете.
Они поднялись уже довольно высоко; часть Рима осталась позади, внизу, и
отсюда казалась Ливий похожей на пестро вытканное восточное покрывало, от
радужных узоров которого рябило в глазах, тогда как вдали, там, где протекал
напоминающий небрежно оброненный золотой пояс Тибр, на город спускалась
тонкая и легкая, как дыхание на поверхности серебряного зеркала, дымка.
Вскоре начались кварталы частных особняков, Гай Эмилий остановился, и
Ливия тут же почувствовала, как исчезает, рушится, умирает только что
созданный ею новый мир, мир мечты.
Лицо молодого человека, стоявшего против солнца, казалось темнее, чем
было на самом деле, и только зубы ярко блестели, когда он улыбался девушке.
И в этот миг она, как ни старалась, не могла разглядеть выражения его глаз.
- Прощай, Ливия Альбина! Признаться, я удивлен, что среди высокомерных,
всегда верных своему рассудку римлян могла появиться ты, - среди всего
искусственного вырос такой прекрасный дикий цветок!
"Почему он так говорит? - подумала девушка. - Ведь я не совершила
ничего необычного, не сказала ничего умного, я всего лишь слушала его,
конечно, слушала с упоением и все же..."
- Прощай, Гай Эмилий, - с трудом выговорила она и, заставив себя
повернуться, пошла вперед.
"Наша встреча прошла, ну и что ж, я не должна огорчаться, помня, что
каждая прожитая минута таит в себе дар богов", - повторяла она про себя,
тогда как золотисто-зеленые глубины ее глаз заволакивались слезами.
Внезапно девушка услышала возглас:
- Ливия!
Она замерла, не дыша.
- Ливия! - повторил он, нагоняя ее.
- Да? - прошептала она.
- Почему бы нам не встретиться еще раз? - сказал он, легонько касаясь
ее пальцев, и это прикосновение показалось ей похожим на поцелуй ветра. -
Мне интересно говорить с тобою. У меня так мало знакомых в Риме... - словно
бы извиняясь, произнес он. - Так ты согласна?
- Да, - просто ответила она, не осознавая своей дерзости, ибо если
правила морали создаются людьми, то чувства даруют смертным великие боги.
Гай рассмеялся, и его лицо просветлело.
- Сейчас мы договоримся, где и когда нам лучше встретиться. Есть в
твоем доме кто-либо, кому ты можешь доверять?
...В это же время известная греческая куртизанка Амеана возлежала на
шелковых подушках, в своей квартире в одном из домов близ Форума, подперев
рукой прекрасное лицо, и хотя на первый взгляд поза белокурой красавицы
казалась расслабленной, ленивой, в ней таилась напряженность. Перед ложем
стоял черноволосый темноглазый человек с явной примесью азиатской крови, с
таким неподвижным, суровым лицом, что было трудно представить, чтобы он