"Возвращение Поллианны" - читать интересную книгу автора (Портер Элинор)

8. ДЖЕЙМИ

На следующий день мальчик не повстречался Поллианне. А через день пошел дождь, и Поллианне не разрешили идти на прогулку. Но и на третий день, хотя ярко светило солнце и она долго бродила по аллеям сада, мальчик в коляске так и не появился у нее на пути. Видимо, Джерри просто не привозил его. Лишь на четвертый день Поллианна вновь увидела его и бросилась навстречу, радостно восклицая:

— Привет! Как я рада! Что же ты не появился вчера? С тобой ничего не случилось?

— Я не смог, потому что у меня был сильный приступ! — объяснил мальчик, и Поллианна заметила, что он выглядит очень бледным.

— Приступ? Тебе было очень больно? — с сочувствием спрашивала Поллианна.

— Мне всегда больно, — ответил мальчик как-то небрежно, точно сообщая нечто само собою разумеющееся. — Но я все-таки себя обычно пересиливаю и стараюсь прожить день, как все. Но иногда бывает уж совсем скверно. Вот как вчера.

— Но как же ты выносишь такие мучения? — вырвалось у Поллианны.

— А что поделаешь? Я ведь ничего не могу изменить. Какой смысл думать о том, что было бы, если бы… Потом, чем сильнее болит, тем радостнее бывает, когда отпускает.

— Да! Это совсем как иг… — начала было Поллианна, но мальчик ее перебил.

— Ты сегодня принесла всего побольше? У меня только на тебя вся надежда. Я сегодня ничего им не смог принести. Джерри не выручил вчера даже на арахис. И ящичек мой сегодня пустой.

Поллианна буквально остолбенела.

— Послушай, так это значит, что тебе и самому сегодня нечего будет поесть?

— Ну да. Да ты не тревожься. Мне не привыкать. Это не первый раз и не последний. Гляди! Вон наш Ланселот!

Но Поллианна не могла теперь любоваться белочками.

— Но дома-то у тебя есть обед?

— Нет, дома я не обедаю. Маму кормят там, где она моет и убирает, домой она редко что приносит. Вся надежда на Джерри. Если у него купят газеты, то мы с ним покупаем пирожок или пончик.

Поллианна была потрясена:

— А если он ничего не выручит, то ты голодаешь?

— Да, приходится немножко поголодать.

— Как же так? Я впервые слышу, чтобы кто-то здесь, у нас, кто-то из моих знакомых… Мы с папой одно время очень бедствовали, но все-таки у нас каждый день были печеные бобы и рыбные палочки. Но почему же нельзя обратиться ко всем этим людям, которые живут в таких домах?

— А какой смысл?

— Ну как же! Ведь они бы тебя обязательно хотя бы покормили!

Мальчик горестно усмехнулся в ответ:

— Видишь ли, детка, я совсем из другой среды. Никто из моих знакомых не ест ни ростбифов, ни тортов из морозильника. Но, с другой стороны, те, кто никогда не голодал, никогда и не поймут, до чего бывают вкусны картошка и молоко. И если бы у них завелась Книга радостей…

— Какая, какая книга?

Мальчик смутился и внезапно покраснел:

— Не обращай внимания, я про это говорил с мамзи и Джерри, а ты не знаешь.

— Но какую книгу ты имеешь в виду? — не отставала Поллианна. — Пожалуйста, расскажи. Это опять про рыцарей, лордов, дам?

Он покачал головой. Глаза его уже не светились прежним весельем. Вид у него стал мрачный и недоверчивый.

— Нет… Если бы так! — печально вздохнул мальчик. — Когда ты не можешь даже ходить, то тем более не можешь ни сражаться, ни завоевывать трофеи, ни обнажать меч за честь прекрасной дамы, ни получать от королей награды из чистого золота. — В его глазах снова зажегся огонь. Он вскинул голову, как будто услышал зов военной трубы или охотничьего рожка. Но вспыхнувший было огонь погас, и мальчик опять погрузился в какие-то свои невеселые мысли. — Тогда остается только сидеть и думать. И иногда приходят ужасные мысли. Это когда я обдумываю свою жизнь. Я хотел бы пойти в школу и там научиться разным вещам, которым не может научить меня мамзи. И я думаю про это. Я хотел бы бегать и играть в мяч с другими мальчишками. Про это я тоже все время думаю. Я хотел бы бегать по улице с газетами, как Джерри. Я и об этом частенько думаю. Я не хотел бы быть ни для кого обузой. И это тоже не выходит у меня из головы.

— Я понимаю, я все это понимаю, — выпалила Поллианна, и глаза у нее засверкали. — Я тоже долго была неподвижной, и почти все считали, что я никогда не буду ходить.

— Правда? Значит, ты можешь понять, каково мне. Но ты вот пошла, а мне, как видно, не суждено, — вздохнул мальчик, впадая уже в совершенное уныние.

— Но ты мне все еще не рассказал про книгу радостей, — напомнила Поллианна, стараясь во что бы то ни стало увести его от невеселых раздумий.

Мальчик застенчиво улыбнулся, как будто почувствовав себя пристыженным.

— Видишь ли, эта книга, наверно, никому не интересна, кроме меня. Ты бы даже не дочитала ее до конца — бросила бы. Я начал ее в прошлом году. У меня был какой-то отвратительный день. Ничего не получалось, все валилось из рук. Я был сердитый, ездил без конца из угла в угол на своей коляске. А потом я стал рыться в папиных книгах. И вот в одной книге мне бросились в глаза такие стихи:

Он, этот поэт, имел в виду не только листки отрывного календаря, но и дни нашей жизни! Я так был благодарен ему за то, что он это написал! И вот я решил, что буду отыскивать какую-нибудь радость в каждом своем дне. Однажды Джерри нашел в метро маленькую красивую записную книжку, она была совершенно новая, и он мне ее подарил. И вот я решил записывать в ней радости каждого моего дня. Хочешь, я тебе покажу, сколько я за один год накопил радостей?

— Да, да! — закричала Поллианна; ей в самом деле не терпелось это увидеть.

— Знаешь, я думал, в книжке будет совсем не много записей, а их тут смотри сколько! Если я хоть немножечко чему-то радовался, то это уже попадало в книжку. И самая первая радость та, что мне эту книжку подарили и я стал в ней писать. Потом я еще получал разные подарки, знакомился с людьми — и все это попадало сюда. А Джерри придумал всему этому название и написал на обложке: «Книга радостей». Вот, в общем, и все!

— Как здорово! — Поллианна восторгалась и в то же время недоумевала. Он ведь, оказывается, тоже играет в утешительную игру и сам об этом не подозревает! — Ведь ты же играешь в игру, которую придумал мой папа. Мы с тобой оба в это играем, но только ты играешь гораздо лучше. Я бы, наверно, вообще бросила играть, если бы я голодала и не научилась опять ходить.

— Ты говоришь — игра. Что за игра? Расскажи про нее.

Поллианна захлопала в ладоши:

— Да, я понимаю. Мы с тобой независимо друг от друга пришли к одному и тому же. И это так удивительно! Давай я тебе подробно расскажу про мою игру.

— Да! Это просто какое-то чудо! — воскликнул мальчик, выслушав ее рассказ.

— Ты тот человек, который играет в мою игру лучше всех, кого я знаю, а мне даже неизвестно до сих пор, как тебя зовут! — восклицала в нетерпении Поллианна. — Я все хочу знать о тебе, все!

— Чем же я могу быть тебе интересен? — пожал плечами мальчик. — Смотри, сэр Ланселот негодует: мы совсем про него забыли. Он хочет обедать!

— Бедняжки мои, сейчас вам все будет! — обратилась Поллианна к маленьким прыгуньям и летуньям. — И она высыпала из бумажной сумочки все ее содержимое. — Ну вот, теперь они сыты, а мы можем продолжить наш разговор. Мне так много надо о тебе узнать! Во-первых, скажи, как тебя зовут. Я только знаю пока, что ты не сэр Джеймс.

Мальчик улыбнулся:

— Нет, это просто меня так прозвал Джерри. А мамзи и все другие называют меня Джейми.

— Джейми? — Поллианна с трудом перевела дыхание. — Безумная надежда проснулась в ней, тут же уступив место тягостному сомнению.

— Мамзи — это ведь значит мама?

— Ну, разумеется.

Поллианна разочарованно вздохнула. Итак, у этого Джейми есть мама, а значит, он не может быть тем Джейми, о котором говорила миссис Кэрью. Ведь та «мамзи» давно умерла. Ну ничего, все равно он интересный человек.

— А где ты живешь? — продолжала допрашивать она. — И, кроме мамы и Джерри, есть ли у тебя еще родные? С каких пор ты стал проводить время в этом саду? И где твоя Книга радостей? Можно мне ее немного полистать? И скажи еще, что говорят твои врачи? Ты будешь опять ходить? И кто тебе покупал эту коляску?

Мальчик снова пришел в хорошее настроение:

— Скажи на милость, как я могу ответить сразу на столько вопросов? Пожалуй, я пойду от конца к началу. Если я что-то пропущу, ты мне напомни. Кресло у меня появилось только в прошлом году. Джерри знает кого-то, кто пишет для газет, и вот в газете однажды про меня напечатали — что я не могу ходить и о Книге радостей. И чуть ли не в день публикации ко мне пришли сразу много мужчин и женщин и ввезли это кресло. Им хотелось, чтобы я запомнил все их имена.

— Представляю себе, как ты тогда радовался.

— Да еще бы! Я целую страницу своей Книги посвятил этому креслу.

— А вдруг ты еще будешь ходить? — спросила Поллианна, и в глазах у нее засверкали слезы.

— Вряд ли. Все считают, что нет.

— Но ведь и мне так говорили. А потом меня стал лечить доктор Эймз, и я через год стала ходить. Давай напишем ему о тебе!

Мальчик покачал головой.

— Ничего из этого не выйдет. Он ведь очень дорогой доктор. Я уже примирился с тем, что никогда не встану на ноги. И хватит об этом. Будет. — Он нервно съежился. — Я стараюсь про это не думать. Когда начинаешь слишком надеяться, то раскисаешь.

— Да, наверно, ты прав. Ты ведь лучше меня играешь в игру — и продолжай играть!.. Но ты пока ответил только на половину моих вопросов. Где ты живешь? И потом, Джерри твой единственный брат или еще есть братья и сестры?

Мальчик опять погрустнел:

— У меня на самом деле никого нет из родных. Джерри мне не брат. И мамзи тоже на самом деле мне не мама. Просто они необыкновенно добрые люди.

— Но где же твоя настоящая мама?

— Я не помню ее. Совсем не помню. А папа умер шесть лет назад.

— Сколько тебе было тогда лет?

— Не знаю. Я был еще маленький. Мамзи говорит, что, когда она меня взяла к себе, мне было лет шесть.

— И тебя зовут Джейми? — взволнованно прошептала Поллианна.

— Я же тебе сказал.

— А фамилия? — со страхом и надеждой спрашивала девочка.

— Я не знаю.

— Не знаешь?

— Не помню. Я же был маленький. Даже Мэрфи этого не помнят. Они знают меня только как Джейми.

Вначале на лице девочки отобразилось разочарование, но вдруг она просияла, словно какая-то счастливая догадка осенила ее.

— Ну хорошо, ты забыл свою фамилию. Но ты ведь определенно знаешь, что ты не Кент?

— Кент? — изумился мальчик.

— Да, — возбужденно стала объяснять Поллианна. — Понимаешь, был такой мальчик Джейми Кент. — Тут она вдруг закусила губу и умолкла. Лучше пока не вселять в него никаких надежд. Сначала она должна навести справки, иначе она опечалит его, а не обрадует. Поллианна припомнила, как дважды опечалила Джимми Бина — в первый раз, когда объяснила ему, что «Женская помощь» не примет в нем участие, а потом еще когда в первый раз мистер Пендлтон отказался его приютить, и Поллианна передала это Джимми. Но в третий раз она не допустит такой ошибки. Надо до поры до времени не обращаться к этому щекотливому предмету.

— Бог с ним, с Джейми Кентом. Давай опять говорить о тебе. Это так интересно!

— Что же обо мне говорить. Про папу мне так никто ничего и не мог толком рассказать. Даже и его фамилию никто не знает. Все его называют профессором. Мамзи говорит, что мы жили в боковой комнатке на верхнем этаже того дома, где жили и они. Они и тогда были бедные, но не так, как сейчас. Тогда еще папа Джерри был жив, у него была работа.

— Да, да, продолжай!

— Мамзи говорит, что мой папа стал болеть, ему с каждым днем делалось все хуже. Они еще при его жизни забрали меня к себе. Тогда я еще ходил, но у меня уже болели ноги. Я играл с Джерри и еще с маленькой девочкой, она потом умерла. И чуть ли не в один день с этой девочкой умер мой папа, так что меня взяли на ее место. Я потом тяжело заболел, а папа Джерри тоже заболел и вскоре умер. Они теперь живут страшно бедно, но они меня не бросили!

— Да! — воскликнула Поллианна. — И они за это обязательно получат награду. Я уверена! — Поллианна вся трепетала от восхищения. У нее уже не оставалось никаких сомнений в том, что она отыскала потерянного Джейми. Но пока она ему ничего не скажет. Сперва миссис Кэрью должна увидеть его. И тогда… Тогда! Она даже не могла вообразить, что будет, когда миссис Кэрью соединится вновь со своим любимцем.

Она вскочила на ноги, потому что сэр Ланселот защекотал ее носиком, ища в кармане орешки.

— Мне пора, но я завтра приду. И еще я, может быть, приведу с собой одну леди, с которой тебе интересно будет поговорить. Ты ведь завтра здесь будешь?

— Да, наверно. Джерри привозит меня сюда каждое утро. Я захвачу с собой свой обед и мы с тобой побудем до четырех. А тогда Джерри вернется за мной.

— Да, да! И, может быть, ты завтра кого-то увидишь, кого тебе приятно будет увидеть! — Сделав это таинственное заявление, Поллианна, удовлетворенная, пошла домой.