"Лора Бекитт. Сердце в пустыне " - читать интересную книгу автора

он продолжал свой рассказ, глаза девушки наполнялись горечью и мукой, губы
тревожно сжимались, а тело пробирала волнующая дрожь. Едва Касим умолк, она
умоляюще сложила руки.
- Дядя, прошу, не отдавай меня этому господину!
- Почему? - растерялся Касим.
- Я боюсь покидать твой дом! Я не хочу жить у чужих людей, я желаю
остаться с вами!
Надия подскочила к Зюлейке и больно дернула ее за волосы.
- Четырнадцать лет ты живешь здесь из милости! Сколько ты съела хлеба,
выпила молока, и все без пользы! Сколько денег потрачено на твою одежду и
обувь! Думаешь просидеть на дядиной шее до конца жизни? - И обратилась к
мужу: - Не слушай ее, Касим! Пусть тот человек забирает ее навсегда! Я
больше не хочу ее видеть! Неблагодарная тварь!
- Я не могу заставить ее, Надия.
- А я - могу! Что она понимает, эта девчонка! Я изобью ее палкой,
слышишь, уморю голодом, сживу со свету!
Касим покачал головой. Зря он сказал жене про тридцать дирхемов. Теперь
она вряд ли успокоится. Зюлейке придется несладко. Улучив момент, он шепнул
девушке:
- Я целый день в лавке - у Надии развязаны руки. Она станет измываться
над тобой, и я не сумею ей помешать. Подумай, дочка. Может, и впрямь будет
лучше, если ты уедешь?
- Я не хочу, - глухо произнесла Зюлейка.
В последующие дни тетка изводила девушку, вымещая на ней свою злость, а
дядя тайком увещевал, пытаясь заставить племянницу изменить решение. Надия
запретила девушке есть вместе с семьей, прогнала с крыши, велев ночевать в
саду. Оскорбляла, толкала и била.
Зюлейка понимала, что дядя разочарован, и это было хуже, чем открытая
ненависть тетки. Что будет, когда они узнают о ее беременности? Девушка
боялась даже думать об этом. Касим всегда был добр к ней, а она не оправдала
его ожиданий. Из-за ее позора над ним станет смеяться вся улица, он может
потерять покупателей. Едва ли дяде удастся удачно выдать замуж своих
дочерей: тень ее поступка упадет и на них. Рано или поздно ее заставят
покинуть дом Касима, и лучше сделать это сейчас, пока никто не знает правды,
пока окружающие считают ее порядочной девушкой. Ей придется самой отвечать
за то, что она натворила, нести это бремя - часть ее судьбы и воли Аллаха -
одной.
На исходе третьего дня Зюлейка сказала Касиму:
- Дядя, я передумала. Я согласна.
Амиру всегда нравился кабинет отца. Он помнил, как приходил сюда в
раннем детстве и смотрел на Хасана. Тот сидел за резным столиком с
каламом[10] в руке и о чем-то думал. Перед ним обычно лежал лист бумаги и
стоял оплетенный узорами медный сосуд с двумя небольшими ручками у изящного
узкого горлышка, полный прохладительного напитка.
Помещение озаряло пламя чеканной лампы, подвешенной к потолку на
длинных цепочках; тени расползались по углам, свет переливался и плясал на
узорах ковров, растекался по гладкой поверхности мебели дорогого
палисандрового дерева.
Отец казался Амиру мудрецом, который предавался размышлениям и
записывал важные мысли, приходившие ему в голову в сумерках позднего вечера.