"Александр и Людмила Белаш. Роботы-мстители " - читать интересную книгу автора

публично высказаться о Хиллари Хармоне, злом проекте "Антикибер", добрых
кибер-девчонках и вообще обо всем, что взбредет в голову по теме. Репортеры
быстро отследили в подростковой массе тех, кого можно раскрутить на
откровенность просто так или за деньги - и скоро адрес Гребешка был у
газетчиков в кармане.
Сам Гребешок при этом не присутствовал - он второй день не появлялся
на тусовке и впредь не собирался - никогда, никогда, пока Стелла восходит,
и Тени его там не будет!... Поначалу еще ничего, поначалу он просто сидел в
глубоченном депрессе и думал, что если кто посмотрит на него с намеком или
даже ему тот намек померещится - он тут же и умрет на месте. А настоящий
ужас начался после того, как Маска выступила у Дорана. Какие он приветы и
соболезнования получил от подружек и приятелей по сети! И что он отвечал
им! Лучше и не вспоминать. Потом Гребешок перестал подходить к телефону, а
сетевой шнур выдернул из компа, чтоб не поддаться извращенному желанию
взглянуть, чего там о тебе толкуют и как на твой счет прохаживаются. Мать
записала его на прием к подростковому психологу и так прикрикнула, когда он
захотел отнекаться, что оставалось заложить руки за спину и идти куда
велят. Правда, до визита к врачу оставалось еще мучительное воскресенье -
взаперти, в глухом одиночестве, с уходом в себя, туда, где тебя ждут
неразрешимые вопросы "Как жить дальше - да и надо ли?" и "Могу ли я считать
себя нормальным, вмазавшись в киборга?", а также траур по загубленной
молодости.
Принцу Мрака показалось, что Гребешок еще мало претерпел - и он наслал
на него репортеров. Уже с воскресного утра они зароились у подъезда;
родители решительно отказались от всяких интервью с их чадом (ну хоть на
что-то они сгодились, эти предки!), а Родрик с тоскливой злобой глядел на
эту гнусную свору с балкона - пока не заметил, как из дома напротив его
ловят в объектив; пришлось спрятаться в комнатах и держаться от окон
подальше. Наконец, он сел на пол в самом темном углу, поджав колени к
подбородку, покорно проглотил таблетку, сунутую матерью чуть ли не прямо в
рот, и спрятал лицо. Слез не было, мыслей хватало - ими бы он охотно
поделился со всеми друзьями, чтоб и им стало плохо. Например, мысли о том,
под каким заголовком сегодня вечером выйдет его фото или как по TV
прокомментируют его скорчившуюся на балконе фигуру с перекошенным лицом -
"Юный любитель киберплоти", "Он принимал ее за девочку". Ну и так далее,
одно другого гаже и паскудной. Все, теперь до самой смерти все будут
показывать на него пальцем. Лучше б и не родиться!
Досталось, между прочим, и Винту К тому моменту, когда Родрик забился
в угол, Винт успел разругаться с любимой Котлетой, получить десятка три
издевательских и по-дурацки одинаковых поздравлений вроде: "Ну как ты
сыграл с баканарским киборгом? Говорят, ты у него десятку выиграл, гыыы!" -
и на каждое из них достойно, то есть очень грубо, ответить. Сегодня общий
язык можно было найти только со второй жертвой разоблачений Маски, Родриком
Эрд-геймом, который - если еще не залез в аптечку и не едет под
аккомпанемент сирены в отделение токсикологии - наверняка созрел для
разговора по душам. О Родрика уже густо базарили в сетях, и, мысленно
приложив к себе все, что вешали на Гребешка, Винт понял, что они теперь -
как братья по несчастью, оба в одной луже.
Нашелся и предлог - когда-то, тысячу лет назад, в феврале, когда оба
они были на фестивале компьютерных игр в "Роботех-макси", он обещал