"Александр и Людмила Белаш. Кибер-вождь ("Война кукол")" - читать интересную книгу автора

и запах хлеба. Золото обрело вес и пробу, загорелось заревом, сея снопы
лучей, и только лицо в зеркале осталось так же мертво и безжизненно,
превращаясь в восковую маску. Человек помрачнел.
Свет - это иллюзия, и весь окружающий мир - это пустота, затканная
паутиной светового ветра.. Цвет - это обман, отражение и поглощение света.
Вы видели, как в темном зале переплетаются в пустоте тончайшие нити света,
чтобы создать на экране иллюзию жизни, которой мы сопереживаем, плачем и
радуемся? То же самое и в реальности - пучки света, переплетаясь, создают
видимость мира и жизни, будто бы красочной и полноценной, а если вдуматься -
все это пустота, в которой прыгают, как резиновые мячики - сталкиваясь,
ударяясь и вновь отскакивая, - частицы света. О, опытные мастера знают, как
игрой света создавать все новые и новые к иллюзии! Белый - иллюзия чистоты,
желтый - счастья, красный - страсти и ярости, гнева и насилия, зеленый -
покоя, синий - надежды, фиолетовый - печали, тоски и безумия. Оператор
знает, как моделировать лица, лепить их светом: свет снизу - вдохновение,
тонкие черты и маленький носик, сверху - насилие, запавшие глазницы и
глубокие складки, сбоку - и вот ты урод со скошенным носом, и брови и на
разном уровне. Светом можно превратить дурнушку в красавицу, а красавицу - в
чудовище.
Лишь тьма не лжет. Она всегда едина, в ней все равны. В ней нет ни
уродства, ни красоты - только страх.
Принц Мрака ударил по пульту. Свет погас. Тьма залепила взор -
непроглядная, абсолютная, осязаемая темнота, где не видно лица, где слышно
только дыхание и биение собственного сердца.
Мира больше нет, и зеркала нет. Теперь можно побыть наедине с собой, в
полном одиночестве; есть только "Я" как мысль. Мрак, тишина, одиночество,
страх, отчаяние...

***

Фердинанд погружался в темный омут депрессии. "Спаси меня, Боже; ибо
воды дошли до души моей... Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать;
вошел в глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня..." Дискеты с
гигабайтами кибер-программирования и робопсихологии были отринуты и забыты,
а Фердинанд часами непрерывно смотрел "Кибер-Библию" и "Наставления
Учителя". Особенно привлек его Псалтирь, отснятый в виде клипов, где хор и
моления царя Давида звучали великолепной ораторией, перемежаясь видениями
райских пейзажей и пением ангелов. Он не снимал шлема, полностью перенесясь
в иллюзорный мир, жалуясь и скорбя душой, беззвучно шевеля губами, чтобы
присоединить свой голос к стенаниям царя. Фердинанд уже не ел и почти не
пил, только когда сильная жажда сушила рот, он выходил в ванную и жадно
глотал пульсирующую струю. Он слушал Псалтирь, как другие употребляют
наркотик; действительности он не чувствовал и не осознавал, а сняв шлем и
снова увидев стены своей комнаты, глядел на них в отупении, с горечью, что
он по-прежнему находится здесь. Все ему казалось темным, мрачным. Это
впечатление не рассеивалось, даже если он прибавлял света втрое, - только
усиливалось чувство ирреальности и тревоги, и он снова спешил одеть шлем. Он
не помнил, как он засыпал в нем и просыпался. Он грезил наяву и терял
ощущение собственного тела. Он сильно ослаб, но не замечал этого, а
наоборот - стремился к тому, чтобы мысли брели еще большую легкость и