"Екатерина Белецкая. Романтики с Хай Вея " - читать интересную книгу автора

- Угадали, - ответила Светлана. - Он самый. Не перебивайте, дайте
досказать. Потом этот Воронцов приезжал по два раза в сутки - навещать.
Всего тот человек у них пробыл меньше недели - его увезли долечивать куда-то
ещё, куда - никто не знает, понятное дело. А его самого санитарка запомнила
вот при каких обстоятельствах. Она пришла у него из палаты тарелки забрать
после ужина, вечером. Он почти ничего не ел, ни с кем не говорил -
преимущественно лежал, отвернувшись, да и всё... Но тут... она пришла,
смотрит - опять еда стоит нетронутая, а этот... сидит на кровати. Дышать ему
тяжело было, поэтому поза такая... специфическая, что ли. Она спросила -
может, врача позвать? Он головой покачал - мол, не надо. А сам всё в пол
смотрит. Она опять приставать стала - почему не ешь? Давай, поешь, вон ты
какой худой. Потом стала его пытаться расспросить - за что его тут
держат-то, бедного? И советы давать - беги, мол, отсюда-то попроще будет,
чем из тюрьмы... Тут он на неё глаза поднял - и ей хватило. Причём на всю
оставшуюся жизнь.
- Это почему? - спросил Игорь Юрьевич. - Гипноз, что ли?
- Нет, отнюдь. Ей просто, по её словам, показалось, что ей душу
наизнанку вывернули. Так и сказала. Он посмотрел, потом головой покачал и на
все её речи ответил одним только словом.
- Это как же? - спросил Саша.
- "Бесполезно". Да, кстати, - Светлана сделала вид, будто что-то
вспоминает. - Маленькая деталь. Зрачки у этого пациента были...
- Неужто вертикальные? - изумился следователь.
- Именно, - довольно ответила Светлана. - Ну, какого?...

Горы, начало

- Саш, ведь это действительно может сработать. Только если не выйдет -
не переживай. Ещё чего-нибудь найдём, мир велик. Но ты молодец. Идея
хорошая.
Я понимаю, что она хорошая, Игорь Юрьевич, но... - Саша задумался на
секунду, пытаясь как-то превратить в слова секундное ощущение, посетившее
его. - Как-то мне не по себе. Словно я пытаюсь сделать что-то запретное,
понимаете?
- Не очень, - признался следователь.
Они сидели на лавочке подле Сашиного подъезда, тихий летний полдень
действовал усыпляюще, умиротворяюще. Неподалёку играли дети, трое лет
шести-семи, и один совсем маленький, ему было от силы года три. Саша следил
за ними, сначала безучастно, затем его что-то заинтересовало, и он теперь
старался понять - что же? И понял. Странно вели себя дети, нестандартно.
Обычно малышей старшие недолюбливают, считают, что маленькие им мешают, а
тут - наоборот. Малыш чувствовал себя комфортно, его никто не шпынял, не
гнал...
- Игорь Юрьевич, я хотел сказать, что мы, похоже, вступаем в какую-то
область, в которую вступать нельзя. Ни за что. Словно... вы в проруби
купались когда-нибудь?
- Бог миловал, - следователь поежился, передёрнул плечами. - А ты?
- Один раз. Мне хватило. Так вот - ощущение точно такое же, как и перед
этой прорубью с ледяной водой. Нельзя. Нельзя туда лезть. Примерно так, -
подытожил Саша.