"Пьер Бельфон. Совещание (Пьеса) " - читать интересную книгу автора Готье-Монвель. Это рекордное количество, верно?
Шариу. Для нашего жюри - да. Готье-Монвель. Издатели взбесились! Шариу подходит к нему с двумя бокалами. Шариу. За твое здоровье, дорогой председатель! (Садится.) Готье-Монвель. За твое здоровье, дорогой генеральный секретарь! (Снова берет в руки "Трудные роды".) Нет, но какая книжка! И какой стиль! Шариу. Извини, пожалуйста, но тут я не могу целиком и полностью с тобой согласиться. На мой взгляд, стиль Рекуврера нельзя назвать его сильной стороной. Сплошные клише, масса повторов, нанизывание эпитетов, нагромождение наречий: в общем, это не Шатобриан! Говоря это, достает из кейса несколько листков бумаги. Затем встает, подходит к мольберту и кладет возле доски кусок мела и тряпку. Готье-Монвель. Но ведь это ты настоял, чтобы "Трудные роды" возглавили шорт-лист? Шариу. Да, для контраста! (Садится.) Готье-Монвель (пожимая плечами). А я вот уверен, что читатели будут без ума от "Трудных родов"! Шариу (повернув книгу). Сто двадцать франков ВВН? Готье-Монвель. Что? Шариу. "Трудные роды" стоят сто двадцать франков, включая все налоги? (Протягивает книгу Готье-Монвелю.) Готье-Монвель. Триста двадцать страниц, сто двадцать франков - это нормально. Шариу. Гораздо выгоднее получить Констановскую премию за книгу, которая Готье-Монвель. Лично я никогда не принимаю в расчет подобных соображений. Шариу. Я тоже. Но прикинь: авторский гонорар составляет пятнадцать процентов с экземпляра. А пятнадцать процентов от ста двадцати франков - это получше, чем пятнадцать процентов от восьмидесяти! Пятнадцать процентов от ста двадцати, это будет... восемнадцать франков, а если эти восемнадцать франков умножить на триста тысяч - обычный тираж книги, получившей Констановскую премию - будет пять миллионов четыреста тысяч. Этих денег Рекувреру хватит на новую машину. (Пауза.) А ведь будут еще гонорары за улучшенное издание и за издание карманного формата, отчисления с продажи прав в другие страны, за права на кино- и телеверсию... В общей сложности, больше семи миллионов. Готье-Монвель. А издатель - примерно вдвое больше. Шариу. Можешь смело округлить до двадцати! Готье-Монвель. Мы помогаем им наживать состояния, а сами не имеем с этого ни гроша. Шариу. Ни гроша! Готье-Монвель. И при этом именно нас обвиняют в нечистоплотности... а проще говоря, в продажности! Шариу. Должны же озлобленные неудачники как-то выпускать пар, вот они и кричат, что в жюри литературных премий сидят коррупционеры. Но мы не одиноки: у министров и у руководителей крупных фирм репутация ничуть не лучше. Готье-Монвель. Что касается меня, то я до сих пор жду своего первого |
|
|