"Пьер Бельфон. Совещание (Пьеса) " - читать интересную книгу автора

Готье-Монвель. Это рекордное количество, верно?
Шариу. Для нашего жюри - да.
Готье-Монвель. Издатели взбесились!
Шариу подходит к нему с двумя бокалами.
Шариу. За твое здоровье, дорогой председатель! (Садится.)
Готье-Монвель. За твое здоровье, дорогой генеральный секретарь! (Снова
берет в руки "Трудные роды".) Нет, но какая книжка! И какой стиль!
Шариу. Извини, пожалуйста, но тут я не могу целиком и полностью с тобой
согласиться. На мой взгляд, стиль Рекуврера нельзя назвать его сильной
стороной. Сплошные клише, масса повторов, нанизывание эпитетов,
нагромождение наречий: в общем, это не Шатобриан!
Говоря это, достает из кейса несколько листков бумаги. Затем встает,
подходит к мольберту и кладет возле доски кусок мела и тряпку.
Готье-Монвель. Но ведь это ты настоял, чтобы "Трудные роды" возглавили
шорт-лист?
Шариу. Да, для контраста! (Садится.)
Готье-Монвель (пожимая плечами). А я вот уверен, что читатели будут без
ума от "Трудных родов"!
Шариу (повернув книгу). Сто двадцать франков ВВН?
Готье-Монвель. Что?
Шариу. "Трудные роды" стоят сто двадцать франков, включая все налоги?
(Протягивает книгу Готье-Монвелю.)
Готье-Монвель. Триста двадцать страниц, сто двадцать франков - это
нормально.
Шариу. Гораздо выгоднее получить Констановскую премию за книгу, которая
стоит сто двадцать франков, чем за ту, что стоит восемьдесят!
Готье-Монвель. Лично я никогда не принимаю в расчет подобных
соображений.
Шариу. Я тоже. Но прикинь: авторский гонорар составляет пятнадцать
процентов с экземпляра. А пятнадцать процентов от ста двадцати франков - это
получше, чем пятнадцать процентов от восьмидесяти! Пятнадцать процентов от
ста двадцати, это будет... восемнадцать франков, а если эти восемнадцать
франков умножить на триста тысяч - обычный тираж книги, получившей
Констановскую премию - будет пять миллионов четыреста тысяч. Этих денег
Рекувреру хватит на новую машину. (Пауза.) А ведь будут еще гонорары за
улучшенное издание и за издание карманного формата, отчисления с продажи
прав в другие страны, за права на кино- и телеверсию... В общей сложности,
больше семи миллионов.
Готье-Монвель. А издатель - примерно вдвое больше.
Шариу. Можешь смело округлить до двадцати!
Готье-Монвель. Мы помогаем им наживать состояния, а сами не имеем с
этого ни гроша.
Шариу. Ни гроша!
Готье-Монвель. И при этом именно нас обвиняют в нечистоплотности... а
проще говоря, в продажности!
Шариу. Должны же озлобленные неудачники как-то выпускать пар, вот они и
кричат, что в жюри литературных премий сидят коррупционеры. Но мы не
одиноки: у министров и у руководителей крупных фирм репутация ничуть не
лучше.
Готье-Монвель. Что касается меня, то я до сих пор жду своего первого