"Артем Белоглазов. Туманы сентября " - читать интересную книгу автора

воздушные шары; о тихом шорохе разворачивающегося и скользящего со змеиной
грацией "серпантина". Тем, кто выжил, катастрофически не хватало слов, и они
называли все эти ленты, и сгустки, и шары первым, что приходило в голову.
Ведь как-то нужно было их называть. Все это было после, а тогда... никто не
ощущал ничего, кроме страха.
Туман наползал на город, окутывал, оплетал жуткой сетью, его рыхлые
молочные пласты погребали под собой людей, машины, улицы. В вышине белесая
дымка истончалась, и крыши домов сливались с серой известкой неба. В
навалившейся в одночасье мгле мелькали бледные чужеродные тени. Городом
владела паника.

Я никогда не брошу тебя, сказал он давным-давно, в прошлой,
досентябрьской жизни. Даже если умру.
"Даже если умру", - пишешь ты на невидимом стекле. Оно давит, давит со
всех сторон, если писать - становится не так тяжело, и кажется, что давление
слабеет, исчезает.
"Коля..." - палец скользит по твердой, слегка упругой поверхности.
"Коля..."
Ты - мушка в янтаре, в доисторическом янтаре. Прекрасно сохранившийся
осколок эпохи. Время бежит тебя, и твой удел -ждать, ждать, ждать, пока
однажды...
"Ты прекрасна, возлюбленная моя", - говорил он, смеясь.
"Песнь песней?" - узнавала ты.
"Как лента алая губы твои, - продолжал он. - Глаза твои голубиные под
кудрями твоими".
И ты счастливо жмурилась, думая: еще, говори еще, не останавливайся,
пожалуйста, мне так приятно слышать это.
"Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое
одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей, - говорил Коля и
тут же шутливо предлагал: - Выходи за меня замуж".
Это у вас была такая игра. На самом деле до свадьбы оставалось всего
ничего. Ее, посовещавшись с родственниками, назначили на октябрь. Уже и
заявление в ЗАГС подали: очередь там, загодя надо. А Коля раз за разом все
просил твоей руки.
И ты с радостью подыгрывала ему. Обещала, отказывала, дразнила. Но
тогда, в тот незабываемо долгий августовский вечер - вы еще бродили в парке,
сидели на скамеечке возле фонтана, и струи воды, бьющие из гранитной чаши,
искрились в лучах предзакатного солнца, - он, внезапно посерьезнев, сказал:
я никогда не брошу тебя.
Ты лишь крепче обняла его, прошептала: зачем... Давать такие
обязательства? А вдруг...
"Думаешь, любовь - это только свобода? - Он гладил твои волосы, и тебе
было - так хорошо, так... - Еще и ответственность".
Я тоже не брошу тебя, пообещала ты. Никогда. Случай, лежавший у бортика
фонтана и притворявшийся лохматой дворнягой, зыркнул на влюбленных желтыми
глазищами и что-то отметил для себя: за неимением блокнота - когтями на
фигурной брусчатке. Случай знал: клин вышибают исключительно клином. Случаю
предстояло собрать еще много свобод и ответственностей, как можно больше. И,
накопив критическую массу, бросить их против другой, иной свободы. Ведь
любая свобода кончается там, где начинается чужая.