"Алексей Семенович Белянинов. Много дней впереди (Повесть) " - читать интересную книгу автора

километров! Если от Москвы считать, больше трёх недель мы были в дороге. И
то ещё всюду удачно поспевали, везло нам: на пересадках не приходилось
подолгу ждать парохода.
В классе, где я раньше учился, никто из ребят не знает, что можно
куда-то столько времени ехать. Откуда же им знать, если они никуда не
ездили?
Из Якутска маму послали врачом в Ыйылы. Мне уже немножко надоело
ездить и ездить, но она сказала - это в последний раз, и принесла в
гостиницу два билета - два листочка из гладкой голубой бумаги. Там был
нарисован красный самолёт, идущий на взлёт. А вот на других билетах
почему-то поезд или пароход не рисуют.
Я думал, лететь будет страшно. Ничего подобного!
По крутой лесенке мы поднялись в самолёт, устроились в мягких
креслах. Ручку нажмёшь - спинка откидывается: спи, если хочешь. Я-то спать
не собирался... Четыре лётчика в синей форме прошли мимо нас туда, в самый
нос, откуда они управляют самолётом. В маленькое окошко мне было видно,
как провернулся пропеллер - тот, что справа. Один раз провернулся,
другой... И вдруг пропеллер исчез! Это мотор так быстро его крутил, что
нельзя было успеть заметить лопасти.
Самолёт вздрогнул, побежал, и я прозевал, когда мы оторвались от
земли. Толчки прекратились, и другие самолёты на поле начали уменьшаться,
а люди, дома и деревья казались не больше спички.
Да, лететь лучше всего. Жаль, правда, что в окошко ничего нельзя было
увидеть. Мы всё время шли над облаками, похожими на верхушки снеговых гор.
Через два часа вынырнули из облаков, и земля снова стала к нам
приближаться. Ыйылы - пожалуйста, вылезайте!.. А если бы пароходом, трое
суток, говорят, надо сюда добираться.
Мама по дороге - с самой Москвы - всё беспокоилась, что мы где-нибудь
застрянем и опоздаем к началу занятий. А я не беспокоился. Но мы в самый
раз добрались - тридцатого августа...
Кристеп, должно быть, заметил, что я долго смотрю в окно на рощу,
прислушиваюсь к вороньему карканью и ничего не пишу.
- Однако, ты задачу решай, - сказал он. - Не видел, как листья
падают? Не знаешь - Вера Петровна будет проверять. Тебе двойку надо?
- Думаю я, понимаешь, думаю, - ответил я, обмакнул перо в чернилку,
наклонился над тетрадкой и начал покусывать пальцы.
Сиди тут... А скоро морозы, и тогда не разгуляешься... Какой там
гулять, если на дворе пятьдесят градусов, а то и больше бывает. Лучше дома
сидеть, чтобы нос не отмёрз. Прибежишь из школы - и прямо к печке!
На Севере, даже если на дворе пятьдесят градусов, младшие классы всё
равно занимаются. Иначе когда бы пришлось учиться? Зима - целых семь
месяцев или восемь.
Задача у меня не получалась. Сколько раз высыхали на пере чернила,
перо стало золотистым, а я так ни строчки и не написал в тетрадке. И
надоело мне по-дурацки терять время.
- Знаешь, - сказал я Кристепу, - уроков сегодня - до самой школы
хватит! Не успеем побегать... Давай лучше так: ты решай задачу, а я стану
делать упражнение по русскому. Потом ты у меня спишешь, а я у тебя спишу.
И порядок!
- Оксэ!.. - обрадовался Кристеп; он всегда говорит <оксэ>, когда