"Евгения Белякова. Гринер и Тео - 3 ("Гринер и Тео" #3) (Гл. 1-7)" - читать интересную книгу автора

- Да, брат Пин. Упражнялся.
"Воя и скуля", - добавил про себя Рик.
- Попробуй что-нибудь написать. Вот. - Лекарь подвинул послушнику
дощечку и стило.
"Во сла-ву Дре-в-а" - коряво вывел Рик. Буквы плясали, словно пьяные,
но разобрать слова можно было. Если постараться.
- Ежедневные повторения, старание, и вера. И уже через неделю у тебя
будут получаться ровные строчки, Вальдо. Давай-ка снимем повязки с другой
руки.
"Ровные строчки! - Зажав в кулаке стило, мысленно закричал Рик. -
Ровные! Строчки!".
Но вслух сказал:
- Благодарю, брат Пин. Вы спасли мне руки.
И, когда лекарь отложил в сторону последний бинт, не выдержав, вскочил
и, отбросив в сторону стило, выбежал из Целительной. Ноги сами принесли его
к алтарю храма, в молельный зал. Рик опомнился только через несколько минут,
обнаружив себя коленопреклоненным перед изображением Древа... и молящимся
Близнецам.
Запнувшись на полуслове, бард огляделся по сторонам - никого. Да,
молился он про себя, а не вслух, но все же... Рик с подозрением посмотрел на
вырезанный из камня дуб, возвышающийся над алтарем. Не поразит ли его сейчас
молния за богохульство? Но кары все не было и не было, и Рик осторожно встал
с колен, поправил рясу. Снова посмотрел на свои руки.
- Упражнения... старание... - прошептал он. Вскинул голову, и на его
новом бульдожьем лице появилась решимость.
Сначала письмо. А потом лютня. Если он будет заниматься каждый день,
постепенно, сначала понемногу, а потом все больше... Пускай это займет
десять лет. Или двадцать. Он снова будет играть.
Еще неделю спустя, как раз на Хлад, Праздник середины зимы, Рик уже
вполне сносно владел пером. Он как раз переписывал набело письмо Винеса
храму в Дагорее, как его наставник и покровитель зашел в келью без стука и
сразу же перешел к делу:
- Вальдо, оставь пока письмо, ты мне понадобишься. Прямо сейчас - нас
посетит король. То есть посетит сейчас, и нужен ты мне сейчас. Возьми
писать! - Винес явно был взволнован, поскольку говорил путано.
Рик, не мешкая, повесил на шею деревянную дощечку с приклеенными
листками бумаги, засунул за ухо перо, подвесил на пояс чернильницу и
посеменил вслед за Старшим, который на ходу сочинял приветственные слова
королю. На вкус Рика, в речи его было слишком много превосходной степени и
междометий.
Для встречи короля жрецы определили молельный зал. И чисто всегда, и
внушительно. Внутри уже расположились гвардейцы: осматривали темные углы и
проверяли, куда ведут двери. Жрецы выстроились в проходе между скамьями, у
алтаря встал Улленпиг, хлопающий глазами, как сова, которую разбудили днем.
Наконец, в зал с улицы вошел герольд и объявил:
- Его Величество Дориан Второй!
Рик, в бытность свою бардом, частенько видел короля, когда бывал при
дворе. Последний раз, кажется, сразу после свадьбы. "Видимо, война очень его
изменила", - подумал он, скромно потупляя взор, - "Он стал куда суровее -
горькие складки у крыльев носа, глаза жестче...". Дориан быстрым шагом