"Великое рок-н-ролльное надувательство-2" - читать интересную книгу автора (Кормильцев Илья Валерьевич)

IV

Бубенеч — район низкорослый. Особнячки, в основном посольские, утопленные в зелени; кривые, непредсказуемые улочки. Я с трудом нашел избирательный участок, показал паспорт, сделал шаг внутрь — и оказался в параллельном мире. Или совершил путешествие в прошлое — это уж кому как понравится. В моей родной школе № 70 в дни советских выборов оборудовали точно такой же избирательный участок: зеленое пыльное сукно на тяжеловесных столах с инвентарным номером, притаившимся где-то с оборотной стороны свилеватой ножки, кабинки для голосования, похожие на католические исповедальни, в которых евразийская империя отпускает на день грехи своим гражданам, опустившим бюллетень в сухую безлюбую щель обшарпанного ящика. Откуда они взяли это все в центре Праги? Доставили тяжелым военным самолетом еще в те времена, когда Империя была в силе? Или закупили по дешевке на свалке уже здесь, списав валютные средства на якобы осуществленный евроремонт? Бог весть…

Отметившись в списке я, на ставших внезапно ватными ногах, направился к кабинке, утешая себя типичными рассуждениями онкологического больного: пойти на операцию — может есть еще какой-то шанс. Уклониться — конец неизбежен. Зашел в кабинку, поставил птичку, вспомнил былое-далекое и мысленно сказав: «Прозит, Борис Николаевич!» опустил бюллетень в ящик. Вышел из кабинки, прошел в соседнее помещение. Там заканчивалась имперская иллюзия: там был буфет, где удивительные для европейского города типажи пили водку из пластиковых стаканчиков, а затем гасили в них окурки под звуки разудалой песни «Да, мы — бандиты, да, мы налетчики…» Выскочил на улицу мимо пыльного посольского хмыря, вдохнул воздух полной грудью. Совокупление со старухой состоялось.

Я думаю, что все самое страшное, трагическое, кошмарное, произошедшее с нами в последующие годы было заслуженной карой за соучастие в этом акте сексуальной магии. Ведь в отличие от того сближения, что случилось десятью годами ранее, сделанное уже нельзя было списать на юношескую наивность.

Предвыборная кампания закончилась, все вернулось на круги своя. Заказчики расплатились с артистами по положенному прайсу и снова забыли про их существование. Этот цикл отношений с цыплятами (которые, впрочем, к тому времени стали шикарными петухами с хвостами от Версаче) повторится еще не раз. Словно те, запомнив, что есть такая волшебная и недорогая ложечка, которой в критический момент можно пробивать брешь, каждый раз по привычке хватались за нее, не замечая, что в ней все меньше звонкого серебра и все больше — тусклого, податливого олова.

Затем промчался бурный и дурной конец декады, устремившейся к миллениуму. Распалась при обстоятельствах достойных римейка рассказа «Проклятие гробницы фараона» моя группа. Прогремел дефолт, отделивший зубчатой пилой валютного курса время надежд от времени безнадежности. Сорвалось с ломких губ Лагутенко словечко «рокопопс», выкинутое как белый флаг окончательной капитуляции невозможного островка свободы перед циничной реальностью. И в тот самый момент в судьбе казалось бы уже окончательно списанного в архив русского рока случился новый поворот. Курятник в очередной раз перессорился между собой, выясняя, кто же будет сидеть на верхней жердочке. Цепкая лапка слетевшего с насеста и отброшенного ударом клюва аж за Ла-Манш петушка в очередной раз схватилась за спасительную ложечку.

По свидетельству очевидцев чудо произошло в одном из московских мебельных магазинов. Один молодой человек — еще совсем недавно преуспевающий директор столичной FM радиостанции, а теперь временно безработный — вышагивал по торговым площадям и подыскивал себе подходящий диванчик. (Или это был журнальный столик? Я не помню, да это, в сущности, и неважно.) Гораздо важнее то, что в этот момент в кармане у него зазвонил мобильный телефон. Молодой человек поднес к уху трубку и безразлично произнес: «Алло?» В следующее мгновение выражение его лица изменилось: «Да, Борис Абрамович, я слушаю!»

Как утверждает статистика, в мире существует не менее трехсот тысяч Борис Абрамовичей. Однако каким-то мистическим образом все невольные свидетели этого телефонного разговора поняли, с каким из них именно ведется беседа. По крайней мере, когда молодой человек закончил произносить в трубку бесконечные «конечно», «разумеется» и «я согласен» и осмотрелся по сторонам, он с изумлением отметил, что весь персонал салона — консультанты, продавцы, кассиры и охранники — в полном составе выстроился кружком вокруг него и напряженно взирает, словно на упавшего с неба марсианина.

История умалчивает о том, был ли куплен тогда диванчик (или журнальный столик?). Для нее важен тот факт, что в тот вечер на свет появилось «Наше радио». И вместе с ним наступил новый этап в жизни многострадального больного, по имени русский рок, которому реаниматологи никак не давали впасть в утешительную кому.

С полным основанием этот период можно назвать эпохой жесткого формата.