"Станислав Белковский. Империя Владимира Путина " - читать интересную книгу автора

совершенно не возбуждает - ну ни на йоту. А если приходится кое-когда
исполнять супружеские обязанности, то тогда воображает себе наш герой
лифтовую сцену из "Девяти с половиной недель" - и с большим трудом
добивается ненужного результата.
Но не спит - не значит не ревнует. А то ведь у нашей старой пьющей бабы
то и дело, откуда ни возьмись, поклонники появляются. Тут один прыщавый
еврейский мальчик повадился было во Дворец ездить. Как ни зайду - он в
Розовой гостиной чуть не на коленях у Капитолины сидит. Предлагал ей в
какую-то Силиконовую долину (это где, кто-нибудь знает?) поехать -
развеяться после наших снегов. И только еще не хватало, чтобы после пяти лет
мучений Капитолина своего законного супруга на молоденького афериста
променяла. Ведь если выкинут из Дворца раньше самого срочного срока -
это какой же вселенский срам настанет! Это значит - забыть и про море, и про
красавиц, и про бар "Негреско", где мы с компанией старых друзей должны
собраться однажды, чтобы выпить - за День избавления - весь их чертов
черносмородиновый "Пастис".
Нет, конечно, тяжелой жене своей В. В. ничего не сказал - потому что
боялся даже покоробить ее. Но с дерзким мальчишкой - покончено. Рома с Валей
постарались - подпоили его как-то в дорогом кабаке и кокаин в карман да и
подсунули. Ну, дальше было понятно что. Может, и жалко молодого еврея, но
дело в другом: не возжелай чужой жены, даже если она игриво кокетничает и
тонко играет с тобой.
Да, кстати, уже подают десерт. Капитолина Ивановна зевает. Супруг за
весь вечер не промолвил ни слова - только скрежетал костями рябчиков и
тюленей. Сначала, правда, хотел рассказать какой-то пошлый анекдот - что-то
про новые дорогие сортиры Villeroy & Boch, и там еще было слово "мочить". Но
рассказывать вовремя передумал - все ж таки она не просто жена ему, но и
мать.
Ладно, ничего. Пускай не верят. У нас все получится, так или иначе.
И тут В. В. скривился, как будто от сильной внезапной боли. Он всегда
вспоминает об этом - между пряным десертом и изысканным диджестивом,
пахнущим детской микстурой. Сколько раз давал себе слово забыть - и все не
выходит!
Это случилось два года назад, в Париже, на пресс-конференции по поводу
садово-паркового искусства. Вылез какой-то прыщ в потертых джинсах, как
будто из газеты "Либерасьон". И прямо так неподцензур-но спросил:
- Профессор, говорят, вы женаты на женщине много старше себя. Это что,
эдипов комплекс?
Повисла пауза. Но, стиснув фарфоровые коронки до сотен сот атмосфер, В.
В. отвечал коротко и железно:
- Такие люди, как вы, перекупленные и перепроданные многократно, вечно
твердят, что это - эдипов комплекс. А это - любовь!
И, очарованные медленным ужасом его, замерли в почтенном смирении тогда
все наличные журналисты и журналистки.
Но с тех пор ни один щелкопер, ни один бумагомарака не пересекал порога
Дворца вечного блаженства. А если хотел пересечь - то ботинки должен был
сдавать в гардеробе и добровольно соглашался быть помеченным изотопами.
Чтобы без спросу ни в какие лишние дворцовые помещения нос свой сгорбленный
не сувал.
И вот, к концу традиционного ужина, герой наш оттаивает и смотрит на