"Генрих Белль. Потерянная честь Катарины Блюм" - читать интересную книгу автора

22:00, она танцевала, как позднее выразилась в своих показаниях,
"самозабвенно и исключительно" с неким Людвигом Геттеном, вместе с которым
и покинула квартиру.



10

Здесь необходимо принести благодарность прокурору Петеру Гаху,
поскольку одному лишь ему мы обязаны сообщением, граничащим с разглашением
юридической тайны, о том, что с момента, когда Блюм вместе с Геттеном
покинула квартиру Вольтерсхайм, комиссар уголовной полиции Эрвин Байцменне
распорядился прослушивать телефоны Вольтерсхайм и Блюм. Это сделано
способом, достойным, пожалуй, сообщения. В таких случаях Байцменне звонил
соответствующему начальнику и говорил: "Мне опять понадобились мои язычки.
На сей раз - два".



11

Из Катарининой квартиры Геттен, очевидно, не звонил. Во всяком случае,
Гах ничего об этом не знал. Известно, что квартира Катарины находилась под
строгим наблюдением, и когда в четверг утром до 10:30 Геттен оттуда не
звонил и не выходил, в квартиру ворвались начинавший терять терпение и
выдержку Байцменне с восемью вооруженными до зубов полицейскими,
прямо-таки взяли ее штурмом, обыскали, строжайше соблюдая меры
предосторожности, но нашли не Геттена, а только "совершенно расслабленную,
почти счастливую" Катарину, которая стояла у кухонного серванта и пила из
большой чашки кофе, жуя белый хлеб, намазанный маслом и медом.
Подозрительно было лишь то, что она казалась не ошеломленной, а спокойной,
"чуть ли не торжествующей". Она была в купальном халате из зеленой
хлопчатобумажной ткани с вышитыми по ней маргаритками, под халатом на ней
ничего не было, и когда комиссар Байцменне спросил ("довольно грубо", как
она потом рассказывала), куда подевался Геттен, она ответила, что не
знает, в какое время Людвиг покинул квартиру. Она проснулась в 9:30, и он
уже ушел. "Не попрощавшись?" - "Да".



12

Здесь следует кое-что сказать о том в высшей степени щекотливом вопросе
Байцменне, который Гах однажды воспроизвел, потом опроверг, потом снова
воспроизвел и вторично опроверг. Блорна считает этот вопрос важным, ибо
думает, что если он действительно был задан, то именно он, и ничто другое,
положил начало озлоблению, стыду и ярости Катарины. Поскольку Блорна и его
жена характеризуют Катарину Блюм в сексуальных вопросах в высшей степени
щепетильной, можно сказать, неприступной, надо взвесить, _мог ли_
Байцменне, впавший в ярость из-за исчезновения Геттена, которого он