"Генрих Белль. Завет " - читать интересную книгу автора

летчиков - неподалеку от нашего взвода располагались еще и маяк, и
звукоулавливающая установка зенитчиков, - но тут меня окружила орава
солдатни, все они тыкали пальцами в бедолагу, который в полной
беспомощности, с остекленелыми, ничего не видящими глазами сидел на скамейке
у окна и только бубнил какую-то идиотскую, совершенно пьяную околесину;
оказалось, это солдат нашего взвода, некто Виринг, тихий, обычно совершенно
неприметный человечек, который, сколько я помнил по разнарядке, вовсе не
должен был находиться в увольнительной - у него, как я вспомнил,
увольнительная была совсем недавно, но он ее продал за полпачки табаку.
Пришлось мне забирать Виринга, который покорно дал себя увести и даже не
особенно пошатывался. Испуганная Кадетта заверила меня, что она здесь ни при
чем, и указала на компанию гогочущих зенитчиков - дескать, это они его
подпоили.
Я сдал Виринга с рук на руки командиру отделения, и мы условились, если
получится, эту его самоволку замять. После чего я отправился в бункер,
доложил Вашему брату об успешном выполнении задания и тупо уселся у
телефона. При моем появлении Кандик, как по команде, встал, рухнул на койку
и через секунду уже храпел.
Любезное предложение Вашего брата подежурить часок вместо меня я
отклонил и какое-то время сидел против него молча.
В молчании моем была угрюмая враждебность. Я ненавидел такую свою жизнь
и невольно переносил эту ненависть на Вашего брата, раз уж он тоже
расхаживает в мундире, имеет офицерское звание и одним этим, казалось, всю
эту жизнь как бы оправдывает.
Наконец он встал и направился в свою комнату, но на пороге обернулся и
сказал:
- Не забывайте, жизнь наша способна перемениться в любую минуту. Нет
ничего неизменного. Доброй ночи.
Быть может, он даже знал, что слова его скоро сбудутся.


VII

Дальнейшие события обрушились на нас с такой стремительностью, что мне,
дабы не спутать их последовательность, придется сперва самому упорядочить их
в памяти.
Той ночью я почти не спал. Усталость и отчаяние засасывали меня своей
неотступной зловонной топью, я даже ощущал на губах вкус этой омерзительной
жижи, которая лениво покачивалась вокруг, не желая ни отступить, ни накрыть
меня с головой.
Кандик, сменивший меня в полночь, разбудил меня незадолго до двух, и я
тут же выехал на встречу с кухонными амбалами, вместе с которыми нам
предстояло забирать корову и барана - утомительное предприятие,
сопровождавшееся взаимным раздражением и ленивой руганью.
Было уже около пяти, когда я, вконец разбитый, тронулся в обратный
путь, и уже светало, когда я от кабачка Кадетты свернул в нашу аллею.
Наступило, разумеется, дивное, свежее утро, но я слишком устал, чтобы
наслаждаться его красотами; тупым, совершенно бесчувственным взглядом
смотрел я на розовато-серый свет, что своими первыми, робкими лучами тронул
матовый антрацит предрассветного небосвода. Бывает мера усталости - какой