"Генрих Белль. Женщины у берега Рейна" - читать интересную книгу автора

Эрика. Он мне как сын, которого у меня никогда не было, или как младший
брат, который у меня был и которого они убили. Когда мы познакомились с
Карлом, мне было сорок восемь, ему двадцать четыре, и, между прочим, он -
что угодно, только не сердцеед. Но обаяния в нем... ах, Герман, втайне...
нет, я никогда бы этого не сделала.
Герман. По возрасту он, пожалуй, скорее брат, чем сын.
Эрика. Когда он родился, мне было двадцать четыре. Странно вот что: ты
любишь его первую жену не как дочь или сестру.
Герман. Я люблю ее как мужчина женщину.
Эрика. Сегодня вечером у тебя с ней свидание. Что же, она преодолела
"рояльный шок" и снова хочет играть с тобой в четыре руки? Вариации Шопена?
Герман. С того дня она не прикасалась к роялю... нет, я должен ее
предостеречь, не то она наделает глупостей...
Эрика. Она собирается уйти от своего Гробша? К тебе? С тобой?
Герман. Ах, Эрика, сам не знаю, люблю ли я ее... то ли потому, что у
меня нет никаких шансов, то ли от страха, что какой-то шанс может быть. Я на
тридцать лет старше... Нет, она влюбилась в одного кубинца и хочет с ним
уехать. На Кубу.
Эрика. Ева Плинт - на Кубу? Странно, Катарина тоже собиралась на
Кубу... Что им там надо?
Герман. Им просто хочется отсюда уехать, но они не знают куда. Катарину
я могу понять: десять лет прислуживала здесь официанткой во всех домах при
самых разных обстоятельствах. От такой жизни сбежишь. А тебе не хочется
сбежать?
Эрика (кивает; усталым голосом). Хочется, но я знаю, что бежать мне
некуда, значит, придется остаться. Здесь не моя родина, но мой дом. Здесь
много людей, которые мне по душе и с которыми не хотелось бы расставаться.
Жить в другом месте я не смогла бы... И хочется уехать отсюда и хочется
остаться с тобой... В тебе еще так много от того милого, застенчивого юноши,
которого я когда-то позвала в свою комнату... Что же до Карла, то, к
удивлению, его судьба меня ничуть не волнует: буду я рядом с ним или нет,
уже не имеет значения.
Герман (берет газету). Читала, что случилось ночью у Капспетера?
Эрика. Да. (Помолчав.) Странно: сейчас меня не так ужасает то, что он
сделал со своим роялем... И опять подозревают Карла?
Герман. Подозрение автоматически падает на него. Надеюсь, у Карла есть
алиби.
Эрика (смеется.) Наверняка есть. Даже не сомневаюсь. Десять минут назад
я видела его в бинокль: он сидел на ступеньках своего фургона с чашкой кофе
в руке и читал газету. Вид у него был вполне бодрый. (Тихо.) Вам его не
прижать, даже если он будет в ваших руках... ведь вы же ничего не смогли с
ним сделать, когда он был в ваших руках и ему грозила тюрьма.
Герман. Кундт ненавидит его, хотя и не знаком с ним, а Кундта ты
знаешь. Между прочим, ты ошибаешься, говоря, что Кундт голодал, как и мы. Он
никогда не страдал от голода, и в этом было его преимущество перед нами, у
нас вечно слюнки текли, у него - никогда. По сей день никто точно не знает,
где он был и что делал на войне. По неподтвержденным слухам - был в Италии.
Эрика. Да, я знаю его, и не только в том качестве, о котором говорила.
Я не забуду минуты, когда он впервые появился в нашей мансарде в Дирвангене
после дискуссии в Пфархайме. Он сказал тебе, что единственно стоящее занятие