"Генрих Белль. И не сказал ни единого слова..." - читать интересную книгу автора

У Фреда было мрачное лицо: я видела, как он раскаивается, что принял их
приглашение; он стоял, прислонившись спиной к подоконнику, потом вынул из
кармана сигарету, медленно разгладил ее и закурил.
Фрау Франке налила полные бокалы вина и пододвинула к детям пестрые
фарфоровые кружки с лимонадом. Кружки были расписаны по мотивам сказки "Волк
и семеро козлят".
Мы выпили. Фред залпом осушил свой стакан и подержал его в руке, словно
смакуя вино. В такие моменты я всегда удивляюсь ему - на его лице можно
совершенно отчетливо прочесть то, о чем нет смысла говорить вслух. "Меня не
обманешь, - написано на его лице, - две глиняные копилки, стакан вина и пять
минут сентиментальничанья не заставят меня забыть, в какой тесноте мы
живем".
Этот ужасный визит завершился холодным прощаньем; в глазах фрау Франке
я прочла все, что она будет рассказывать; ко всем проклятьям, которые
обрушились на нас, прибавится новое: нас будут обвинять в черной
неблагодарности и невежливости, а ореол мученицы, украшающий голову фрау
Франке, станет еще лучезарнее.
Господин Франке - неразговорчивый человек, но иногда, когда он знает,
что жены нет дома, он просовывает голову в нашу комнату и молча кладет на
стол у двери плитку шоколада; бывает также, что я нахожу деньги, завернутые
в оберточную бумагу, или слышу, как он заговаривает с детьми в парадном. Он
останавливает их, бормочет несколько слов, и дети рассказывают мне, что он
гладит их по голове, приговаривая: "Милые мои".
У фрау Франке совсем другой характер - она словоохотливая и бойкая
женщина, не способная быть ласковой. Она происходит из старинного
купеческого рода нашего города. Из поколения в поколение товары, которыми
торговал этот род, менялись, становились все более ценными: они начали с
растительных масел, соли и муки, с рыбы и сукон, потом перешли к вину, а от
вина - к политике, после этого дела семьи пошли под гору, и они занялись
маклерством - по купле и продаже земельных участков; а сейчас мне иногда
кажется, что они торгуют самым ценным товаром - богом.
Фрау Франке смягчается в очень редких случаях, и прежде всего, когда
речь заходит о деньгах. Слово "деньги" она выговаривает с такой кротостью,
что я пугаюсь; так некоторые люди произносят слова "жизнь" или "любовь",
"смерть" или "бог": в их голосе слышится мягкость, и легкий трепет, и
огромная нежность. Когда фрау Франке говорит о деньгах или о своих
маринадах - на эти сокровища она никому не позволит посягнуть, - блеск в ее
глазах смягчается, лицо молодеет. Мне становится страшно, когда, спустившись
в погреб, чтобы взять немного угля или картошки, я слышу, как она
пересчитывает где-то поблизости свои банки, кротко бормочет про себя и
певучим голосом произносит цифры, словно это музыкальные фразы какой-то
тайной литургии; ее голос напоминает мне тогда голос молящейся монахини. И
часто, бросив на произвол судьбы свое ведро, я бегу наверх и прижимаю к
груди детей с таким чувством, будто я должна защитить их от кого-то. И дети
смотрят на меня: я вижу глаза своего сына, который становится взрослым, и
мягкие темные глаза дочери; дети смотрят на меня понимающим и в то же время
непонимающим взглядом и после долгого колебания присоединяются к молитве,
которую я начинаю читать: опьяняющую своей монотонностью литанию или "Отче
наш", слова которой мы произносим особенно строго.
Уже три часа, и меня вдруг охватывает страх перед наступающим