"Генрих Белль. Донесения о мировоззренческом состоянии нации" - читать интересную книгу автора

прочим, обнаружил груды батареек разного напряжения. Разумеется, все это
нужно ему для "произведений искусства". Существуют ведь художники, которые
разбрызгивают краску из пистолета. Советую его взять.
Конечно, я и сам не слишком рад тому, как подействовало мое
предостережение насчет спичек. Слух, что для покупки спичек вскоре надо
будет иметь специальное разрешение, разнесся с ошеломляющей быстротой, их
начали панически скупать, потом в магазинах вдруг стали припрятывать
зажигалки, а когда под угрозой изъятия оказались еще и газовые баллончики
для зажигалок (по ошибке, но пока выяснилось, что это ошибка, и принятые
меры были отменены, ушли бесценные часы), люди стали гоняться за фитильными
зажигалками, но разве фитили не так же опасны? Моментально образовался
черный рынок, отмечались проявления истерии не только из-за нехватки спичек,
скорее даже из-за связанной с ними опасности. Сделали несколько обысков, не
у одного нашего приятеля. Теперь обстановка почти нормализовалась - с тех
пор как соответствующие инстанции сообщили, что вовсе не все спички будут
изъяты. Один из моих английских коллег тут же спроворил антинемецкую статью
под названием "German matchbox revolution"[26], где описал, как у известной
в городе бельгийской журналистки, заядлой курильщицы, славящейся тем, что
она терпеть не может зажигалки, сделался сердечный приступ. Представителям
правительства было совсем не легко отвечать на вопросы по этому поводу; один
корреспондент из Восточного блока (кстати, очень зловредный) спросил, не
пора ли уже обучить немецкий народ добывать огонь трением? Прозвучали слова
"каменный век", даже "ледниковый период". Пошли разговоры о "произволе
властей", о "чрезмерной осторожности". Но разве осторожность может быть
чрезмерной?
Раб. лошадь.
Чтобы подытожить мои наблюдения за двумя другими лицами, сочувствующими
радикалам: дама, которую мы условились называть Поцелуйчик (в свое время она
подвезла в своей машине на вокзал дядю одной родственницы У. М., гостившего
у ее соседа, хотя прекрасно знала, кто это!), ни малейшего раскаяния не
выражает! Она отказывается от интервью, от заявлений, от какой бы то ни было
информации, хотя ее муж - средний чиновник Министерства внутренних дел. Этот
человек, когда с ним заговаривают о странном поведении его жены, только
прикидывается смущенным. Никаких выводов он сам из этого делать не желает.
Сделает ли выводы МВД, для меня весьма сомнительно, особенно после того, как
наша очаровательница, Поцелуйчик, недавно все-таки заявила, что упомянутый
господин был очень обаятелен, к тому же он инвалид. Вот и все. Раскаяния -
ни малейшего! Никаких последствий - и непоследовательное Министерство
внутренних дел.
Случай 4-й. С Руффино, по-видимому, все ясно. Он отказался от своего
прихода и был вынужден взять отпуск. У него тоже - никаких признаков
понимания или раскаяния, наоборот: он говорит, что сделал бы это еще раз, и
если детям когда-нибудь снова в жаркий летний день придется ждать машину
(они ждали, как установлено, машину К I!) возле его дома (как они очутились
возле его дома, выяснить так и не удалось), то он опять купит им мороженое,
и уж теперь со взбитыми сливками и со всеми возможными "добавками". Когда
его спросили, что он имеет в виду под "добавками", он ответил: "А сверху еще
шоколадный соус!"Этому типу пришлось выехать из дома, так что теперь он в
отпуске, к сожалению, "с полным содержанием" (лишить католического
священника его материальной базы, по всей видимости, почти невозможно!), и