"Генрих Белль. Итог " - читать интересную книгу автора

зная, что умру?
Мартин. Ты не умрешь.
Клара. Не лги. Разве ты стал бы звонить Крамеру и просить его привезти
сюда Лоренца, если бы ты не знал? Ах (смеется), Мартин, ты никогда не умел
лгать, ты никогда не умел лгать. Всегда был простофилей. Я знаю тебя
тридцать восемь лет, и ты не часто пробовал меня обманывать. Всего раз шесть
или семь за тридцать восемь лет. В первый раз - после того как нацисты тебя
выгнали и ты брал по утрам портфель, термос с чаем и бутерброды и как ни в
чем не бывало шел к трамвайной остановке, делая вид, будто спешишь на
работу... Во время обеда ты мне звонил, но по твоему голосу я понимала, что
они тебя выгнали. Во второй раз - когда нацисты заставили тебя бросить твою
контору, помнишь?
Мартин. Ты хочешь припомнить каждую мою ложь?
Клара. Нет... но сейчас ты сам себя выдал: если бы я была просто тяжело
больна, разве ты стал бы просить председателя Крамера отпустить Лоренца в
четвертый раз, после того как мальчик трижды не сдержал своего слова.
Мартин. Я не могу поверить, что ты умрешь. Ты больна, тяжело больна, но
многие болели тяжелее, чем ты, и выздоравливали.
Клара (мягко). Не лги, Мартин. У тебя не получается. Когда ты лжешь, ты
ведешь себя, как мальчишка, который подражает взрослым. Не лги. Я... я -
умею лгать.
Мартин. Ты меня часто обманывала?
Клара. Ты ведь сам знаешь, правда?
Мартин. Знаю, но, наверно, не все. Наверно, был обман, о котором я не
знаю.
Клара. И хочешь узнать теперь?
Мартин. Ну вот ты и призналась, что был обман, о котором я ничего не
знаю.
Клара. Лизелотта... Все, что я о ней рассказала, вырвалось у меня
помимо воли. Ну а если бы я промолчала, разве это не была бы ложь? Разве она
не была бы больше твоей дочерью?
Мартин. Она все равно моя дочь (другим тоном, вполголоса), а ты все
равно жена и будешь ею, пока смерть нас не разлучит.
Клара. Она нас скоро разлучит, Мартин.
Мартин. Я не могу в это поверить. Ты любишь жизнь. Если бы ты была
уверена, что ты... ты не была бы так спокойна.
Клара. А я не спокойна. На душе у меня горько, и, может быть, скоро в
ней проснется злоба. Но тело мое меня не тревожит. После укола наступило
перемирие... может, я примирилась с Богом... но пока еще не с людьми.
Мартин. На душе у тебя горько? Ты затаила злобу? На меня?
Клара. Нет. Не на тебя. На тебя меньше, чем на кого бы то ни было. Я
всегда тебя любила.
Мартин. Правда, всегда?
Клара. Ты это о чем?
Мартин. Ты же знаешь.
Клара. Неужели мы станем об этом говорить?
Мартин. Но ведь ты хотела узнать хоть одного человека до конца. Разве
ты не знаешь меня?
Клара. Теперь мне надо спросить: а ты знаешь меня? И мы снова вернемся
к тому, с чего начали, - к недомолвкам... Разве это не было недомолвкой,