"Сол Беллоу. В связи с Белларозой (Авт.сб. "На память обо мне")" - читать интересную книгу автора

владел кучей прибыльных копирайтов). В его облике соседствовали сила и
слабость. Он не мог себе позволить одеваться в классическом стиле, как
одеваются высокородные англосаксы, такие, к примеру, парни, чьи деды
учились в Гротоне [привилегированная мужская школа типа Итона в городе
Гротоне], а более дальние предки имели право носить латы и меч. В ту
дальнюю пору евреи и помыслить не смели - ни-ни! - ни об оружии, ни о
кровных лошадях. Ни о серьезных войнах! Нынче же, будь ты из
самой-пресамой привилегированной семьи, в лучшем случае ты мог одеваться
дорого и скучно, как предписывали правила хорошего тона, и держаться на
допотопный манер потомков родовитых семей Новой Англии или первых
голландских переселенцев. Впрочем, к нашим дням и то и другое успело
выдохнуться и поднадоесть. А вот для Билли, для него гардероб от дорогого
портного был необходим не меньше, чем личная уборная при кабинете. Без
костюмов он не мог представительствовать, и это еще усугубляло его злобу
на "Эль-Аль" и его отчаяние. Вот какое я составил себе понятие о Билли
Розе, пока он качал права. Ногучи с поистине, по моим представлениям,
дзэн-буддистской невозмутимостью, в свою очередь, ни слова не говоря,
наблюдал, как Билли фиглярствует, бушуя напоказ.
В более мирные периоды, когда Билли пил сок в гостиной или читал почту,
он выглядел так, словно без передыху скорбел о страданиях еврейского
народа и плюс к тому об уроне, который потерпел сам от своих еврейских
соплеменников. Но наиболее чувствительный урон, по моим догадкам, он
потерпел от соплеменниц. С мужчинами он управлялся, а вот на женщин, если
моя информация меня не обманывает, его не хватало.
Будь он патриархальным евреем из Восточной Европы, урон по сексуальной
части был бы ему нипочем. На первом месте у него был бы Бог, и женщине
никогда бы не забрать над ним власть. Сексуальные страдания, написанные на
лице Билли, были мукой американского происхождения, исключительно
американского. Более того, для Билли с Бродвея удовольствия были делом
жизни. В его нью-йоркских владениях все разрешалось забавами, шутками,
играми, пересмешками, понтом, дрочкой. Его деловые усилия кончились
успешно, принесли ему много денег, а конец, как известно, делу венец. И
хоть нет покоя голове, коль нет на ней венца такого рода [переиначенная
цитата из "Короля Генриха IV" У.Шекспира: "Но нет покоя голове в венце"
(пер. Б.Пастернака)], у Билли с этим был полный порядок, он мог
наслаждаться покоем.
Соедините все эти факторы, и вы поймете, почему в Билли жила
недовытравленная тоска, почему он пасовал перед силами, над которыми был
не властен. Над тем же, что было в его власти, он властвовал весьма
распорядительно. Но он знал, что должен брать в расчет буквально все, -
ему ли не знать! И ему ли не знать, что это не в его силах.
Фонштейны вернулись из Галилеи гораздо раньше, чем я ожидал.
- Все это просто дивно, но скорее для христиан, - сказала мне Сорелла.
- Взять хотя бы Фавор. - И добавила: - Тамошние лодки оказались
недостаточно поместительными для меня. Что же касается купания, то Гарри
окунулся, а я не захватила с собой купальник.
О пропаже Биллиных чемоданов она высказалась так:
- Правительство небось не на шутку переполошилось. Билли приехал, чтобы
построить им такой аттракцион, на который валом повалят туристы.
Поскандаль он чуть подольше, и, я думаю, Бен-Гурион самолично сел бы за