"Сол Беллоу. Серебряное блюдо (Авт.сб. "На память обо мне")" - читать интересную книгу автора

для папки. Папка уломал Вуди поехать. Если мама и тетка Ребекка прознают
об этом, они будут рвать и метать. Вуди их опасался, но устоять перед
отцом не мог.
Моррис пришел к нему и сказал:
- Сын, у меня беда. Таки плохо.
- Что плохо-то, пап?
- Галина взяла для меня деньги у своего мужа, их надо вернуть прежде,
чем Буйяк хватится. Иначе он ее убьет.
- Зачем она это сделала?
- А ты знаешь или ты не знаешь, как букмекеры обходятся с должниками?
Подсылают к ним громилу. Мне же проломят голову.
- Пап! Ты понимаешь, я не могу повести тебя к миссис Скуглунд.
- Почему нет? Сын ты мне или что? Старушенция хочет тебя усыновить. А
мне что за это будет? Я тебе отец или не отец? И как насчет Галины? Она
рискует жизнью из-за меня, а что я слышу от моего родного сына, что?
- Да Буйяк ее не тронет.
- Вуди, он ее забьет до смерти.
Буйяк? Грязно-серая, под цвет комбинезона, кожа, коротконогий, вся его
- много ли, мало ли ее - сила в мощных бицепсах и почерневших пальцах
инструментальщика; пришибленный - вот какой он был Буйяк. Но послушать
папку, так в Буйяке пылала ярость, клокотала в его чахлой груди, что твой
бессемеровский конвертер. Вуди ничего подобного за Буйяком не замечал.
Буйяк избегал ссор. Коли уж на то пошло, он, скорее, опасался, что Моррис
с Галиной объединятся против него и с дикими криками забьют насмерть. Но
папка не годился в головорезы. Да и Галина была женщина тихая,
положительная. Буйяк хранил свои сбережения в погребе (банки лопались один
за другим). Но что уж такого они могли на самый худой конец сделать -
разве что позаимствовать толику сбережений Буйяка в надежде вернуть их. По
наблюдениям Вуди, Буйяк вел себя разумно. Он смирился со своим горем. От
Галины же требовал самой малости: стряпать, прибираться и вести себя с ним
уважительно. Но воровства Буйяк бы не стерпел: деньги - это особь статья,
деньги играли самую что ни на есть первостатейную роль. И если они и
впрямь похитили его кубышку, такой поступок мог толкнуть Буйяка на
какие-то действия - из уважения к роли денег и к себе, из самоуважения. Но
Вуди сильно подозревал, что и букмекер, и громила, и похищенная кубышка
лишь папкин вымысел. Выдумка вполне в папкином духе, и лишь дурак принял
бы его рассказ на веру. Моррис знал, что мама и тетка Ребекка просветили
миссис Скуглунд, какой нечистый человек папка. Расписали его яркими (хоть
рекламный щит малюй) красками: грехи багряной, душу черной, уготованный
ему адский пламень огненной - игрок, курильщик, пьяница, дурной семьянин,
распутник, безбожник. Словом, папка забрал себе в голову подкатиться к
миссис Скуглунд. А это грозило неприятностями всем. Эксплуатационные
расходы доктора Ковнера покрывались скуглундским молочным хозяйством.
Вдова оплачивала обучение Вуди в семинарии, покупала платья его
сестренкам.
И теперь Вуди, шестидесятилетнего, кряжистого, крупного - ни дать ни
взять памятник в честь победы американского материализма, - когда он
утопал в мягком кресле, чьи кожаные подлокотники ласкали нежнее женских
пальцев, озадачили, а если брать глубже, встревожили некие воспоминания,
неясно всплывавшие в его памяти, и от этих воспоминаний его сердце (они-то