"Аркадий Белинков. Юрий Тынянов " - читать интересную книгу автора

он жил, не имело бы серьезного значения. Что может убедительного сказать
людям прячущийся человек? Самое убедительное, что он может сказать, это
чтобы люди, следуя его примеру, тоже прятались. Тынянов, конечно, даже в то
время, когда многие готовы были с особенной охотой внять именно такому
призыву, говорил совсем иное. В своих романах он говорит примерно то же, что
всегда говорила вся великая литература и о чем она переставала говорить лишь
в беспросветные эпохи рабства, палачеств и безудержного верноподданничества.
Во все другие эпохи великая литература настойчиво говорила:
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!
Несомненно, все друзья Тынянова по литературной группе, к которой он в
20-х годах принадлежал, знали и эти стихи, и то, что в них содержатся
чрезвычайно полезные сведения. Но, в отличие от Тынянова, некоторые из его
друзей по литературной группе и многие друзья из других литературных групп,
или вовсе не имеющие отношения к группам, или не имеющие отношения к
литературе, считали, что их это все не касается или что они уже сделали все
необходимое, а оставшееся доделают неумолимые законы истории.
Присутствие Тынянова в нашем времени определяется не столько
материалом, сколько отношением писателя к материалу. Так понять Пушкина,
Грибоедова, Кюхельбекера, декабристов, Петра, Павла, Александра, Николая мог
лишь человек, хорошо знающий, кто достоин и кто не достоин жизни и свободы.
Тынянов был исторически отзывчивым человеком, и поэтому его первый
роман появился в то время, когда восстание на Петровской площади приобрело
значение,которое никогда раньше ему не придавалось, потому что оно никогда
так тесно не связывалось с другими эпоха ми, как связалось оно с той, в
которой писатель жил.
Книга о Пушкине была начата в те годы, когда стали до статочно
определенно выясняться возможности вэаимоотношений поэта и общества.
Книги Тынянова написаны о важнейших явлениях русской истории, и
написаны тогда, когда эти явления начинали приобретать особенное значение.
Тынянов избегал работать на популярных анекдотах и знаменитых цитатах,
соединенных пейзажами и объяснениями в любви. Он работал преимущественно на
ма- лоизвестном материале, не вошедшем в хрестоматии. Но это не главное.
Главным было осмысление материала, столкновение источников, извлечение из
документа тайного значения. "Там, где кончается документ, там я
начинаю"*,писал он. Он начинал и часто обнаруживал нечто совсем не похожее
на тo, что было в документе, и обнаруживал то, что было спрятано документом.
То, что он делал, было ново и раздвигало границы традиционных представлений.
После Тынянова многие явления истории русской литературы в нашем сознании
заняли большую площадь, чем та, которая отводилась им раньше. Теперь мы
говорим как о чем-то привычном: "Грибоедов-дипломат", "архаисты". Это стало
естественным, это вошло в историю русской культуры, с которой встречается
каждый человек .после седьмого класса средней школы. Оказалось, что
Кюхельбекер не только лицейский товарищ Пушкина, но и единственный поэт,
продолживший рылеевскую тему после 1825 года. До Тынянова в сознании людей,
кончивших не только семь классов средней школы, но часто и филологический
факультет, Кюхельбекер занимал не больше места, чем ассирийский царь
Сарданапал. Кюхельбекера в русской литературе не было, были редкие
упоминания. Он попадался только в алфавитном указателе. Последний на "К". В