"Руслан Белов. Тени исчезают в полночь " - читать интересную книгу автора

- Недавно, кажется, в бане мылся, а вот уже и год пролетел, - сказал
я, подсаживаясь к нему. - Здорово, Баламут! Хреновые у нас дела, да?
Мужчина поднял опухшее заспанное лицо и долго смотрел на меня ничего
не понимающими глазами. Узнав, протяжно зевнул:
- Ага, хреновые... С Ольгой что-то случилось.
Она с полчаса уже не дает о себе знать... Да ты в курсе.
- Ну, значит, все образовалось. Рад видеть твое личико! Ты, я вижу,
опять керосинить начал?
- Да как тебе сказать? Сегодня первый раз. А так все это время -
ни-ни. Но после того, как эта история с Ольгой началась, я, кажется,
прежним стал. Не знаю, жалеть или не жалеть об этом. Да и ты, по-моему, уже
не этот хрен моржовый Евгений Евгеньевич.
- Со вчерашнего вечера. Сейчас мне эти итальянские ботинки и жена
Милочка в фирменной упаковке ничего, кроме блевотины, не напоминают.
- Слушай, Черный, закажи что-нибудь! У меня в кармане полный кукиш.
- Полный кукиш??? - изумился я. - А где твои пятнадцать миллионов? Ты
что, за год их растратил?
- Жена помогла. После того, как я ее от алкоголизма Шуриными клещами
вылечил, она об религию сильно ударилась и все спустила на храм Христа
Спасителя. А мне все равно. На фиг мне бабки, когда кругом полный штиль?
- И в штанах тоже?
- Да как тебе сказать... Просто ничего не хочется. Живешь по
оглавлению.
- Как это по оглавлению? Поясни свою мысль примером.
- Понимаешь, мы как будто по книге жизни живем. Глава первая, глава
вторая, глава последняя... Как Маяковский говорил: "Дочка, дачка, водь и
гладь - сама садик я садила, сама буду поливать". А мне не хочется.
Тоскливо, когда знаешь, что будет завтра, через месяц и через год. Да ты
сам об этом как-то говорил.
- Люди это счастьем называют.
- Ну и хрен с ними! Козлы они. А мы с тобой, братан, авантюристы! -
вдруг загорелся Баламут. - И это прекрасно! Понимаешь, братан, писатель -
это человек, творчески относящийся к перу и бумаге, художник - к холсту и
краскам.
Авантюрист же им не чета - он творчески относится к своей собственной
жизни! Он делает из нее то же самое, что художник делает с холстами, а
писатель с бумагой. Он лепит из нее необычные события, страх и кровь,
чудеса и падения... Он ее переписывает, перекрашивает ежедневно. Авантюрист
не терпит постоянства. Прочитав тысячу книг; он понимает, что остальные
читать нет смысла. Понимаешь, если ты прочел тысячу книг и читаешь дальше,
ты не авантюрист, ты - житель! Ты - житель, не авантюрист, если каждый день
любуешься закатами, ты не авантюрист, если тебе не надоели телевидение и
жена. Ты, братан, не авантюрист.
- Все! Понял! - смеясь, перебил я заговорившегося Баламута. - Я -
авантюрист. А как все же насчет штиля в штанах?
- А насчет штиля в штанах... Интересный вопрос. Ты знаешь, я часто
вспоминаю, как мы с Ириной Ивановной в шесть часов утра на Шилинской шахте
в тумане трахались. На пленэре. На росистой траве. Среди тайги. Ренессанс!
И как ты с Ольгой глазел, глазел на нас, а потом такие кренделя с ней начал
выделывать, что мы с Ириной уписались. Вот это была жи-и-знь! А так...