"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

слова... Он, вне всякого сомнения, купит землицы, где-нибудь рядом с
охотой, разведет коров и кроликов, а в свободное время будет ездить на
сафари в Африку. Хотя, зачем ему сафари - он охоту любит, потому что она
прибыток дает - мясо, шкурки там.
- Нарываешься, Чернов, - сверля меня глазами, проговорил Юрка.
- Да нет... Это ты неправильно меня понял. Польза от тебя будет. Мясо,
шапки для населения. Разбогатеешь еще больше. "Мерседес" купишь, детей
наплодишь. Нормальный ты, в отличие от меня. И совершенно справедливо тебя
беспокоят люди, ставящие под сомнение ценность этой самой нормальности. А
почему? Да потому, что она, нормальность - это субстанция, почва для
произрастания чего-то ненормального. "Не таких ли идиотов, как Черный? -
мучает тебя вопрос. - Тогда цель природы - ненормальность???"
- Сгоняй-ка лучше за пивом, - прервал меня Кивелиди, кинув на стол
мятые деньги. - Чушь плетешь. Понесет тебя - не остановишь. Лешка, дай ему
тару какую-нибудь.
Несколько минут мы сидели беззвучно. Нам некуда было деваться. Там за
дверями барака был большой бардак, в котором мы были безвольными зрителями
или скорее паршивыми актеришками непонятных и противных нашему существу
экономических и политических спектаклей. А здесь, у нас, организовывался
свой маленький бардачок, в котором каждый из нас становился активно
действующим лицом и мог идти к общей цели в общей колонне, да еще в
относительно безлюдной местности, где мало кто мог бы опять шутя столкнуть
нас на карачки.
Суворов вывел меня из созерцательно-ностальгического состояния, сунув
в руки две до блеска вымытые трехлитровые банки в полиэтиленовом пакете.
Идти было недалеко - заветное место находилось на перекрестке бывших
улиц Дзержинского и Кирова. Бочку только что привезли, и мне пришлось с
полчаса стоять в очереди. На стене дома, в тени которого пряталась желтая
пивная емкость на колесах, большими коричневыми буквами было выведено
"КАШТАНКА СУКА". Надпись поразила меня своим трагизмом и
многозначительностью. Глядя на нее, я вспомнил другую, подмосковную, более
определенную в характеристике: "РИЭЛТЕР ВАРЛАМОВ из г. ЮБИЛЕЙНЫЙ ЖУЛИК".
Этот выстраданный текст старательно и многократно был написан на задах
королевских гаражей, выстроившихся вдоль Ярославской железной дороги. И еще
одну вспомнил... Теплыми летними вечерами, взявшись за руки, мы с Верой и
Полиной прогуливались по болшевским тенистым переулочным зигзагам в сторону
тихой Клязьмы и всегда утыкались глазами в покосившийся зеленый забор
ветеринарной лечебницы с надписью-клеймом "ЧИФЕР ПАДЛА". Казалось, что так
будет всегда - Клязьма тихая, забор зеленый, а Чифер - падла...
Когда подошла моя очередь, и в банку весело побежала белесая струйка
пива, со стороны дороги раздались выстрелы из автоматов, в том числе и в
нашу сторону. Стуча и звеня банками и бидонами, пивная очередь дружно
попадала на землю. "Автобус 201-ой! В него стреляют!" - сказал мне в правую
пятку уверенный голос моего соседа сзади.
Я поднял голову и увидел желтый "Икарус", быстро уходящий в сторону
бывшей улицы Ленина. Посередине дороги стояли два таджика с автоматами и
строчили ему вслед. Расстреляв рожки, они, озираясь, пробежали мимо нас к
прятавшемуся в проулке новенькому "Жигуленоку" и уехали в сторону памятника
Победы.
Я поднялся на ноги первым, и сразу же в глаза мне бросилась моя