"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

ведь метров на двести сполз... Чуть не перевернулся, на скалу бросило. Но к
вечеру отрихтовал все. Сделовил на плешь. А этот гад пархатый по морде
надавал и уволил...
- Да, Варакин с такими особенно не церемонился, - согласился я. - Но
хорошо помню, когда ты с рюкзаком на вахтовку в город садился, он сказал
мне и с досадой сказал: "Жаль, классный бульдозерист... Бог за рычагами. До
сих пор не понимаю, как он, ночью, пьяный вусмерть, по такой крутизне на
дорогу выбирался..."
Мы еще немного потрепались о нашем крутом главном инженере Варакине,
вспомнили начальника партии Вашурова, бригадира проходчиков Елизарьева и
других.
Понемногу разговор угас, и Федя (так назвался наш собеседник)
откинулся на спинку стула и глубоко задумался, вперив застывшие глаза в
разделявший нас обычный гадюшечный натюрморт из облапанных пивных кружек,
обглоданных останков вяленой рыбы, пустой солонки и переполненных
пепельниц.
Через некоторое время он неожиданно очнулся, вытащил из ближайшей
пепельницы отслужившую спичку, с минуту поковырял ею в ушах и под грязными
корявыми ногтями, затем достал из бокового кармана пиджака початую
поллитровку "Столичной", не спрашивая, разлил по принесенным стаканам,
придвинул их к нам, тронул бутылкой и сказал:
- Давай, мужики, выпьем, каляка есть.
И тут же, не дожидаясь нас, выцедил водку мелкими глотками, занюхал
блестящим рукавом и, часто оглядываясь на дремлющего бармена и возившуюся в
углу посудомойку, стал рассказывать тихим, часто переходящим в шепот,
голосом... Вот что он рассказал:
В середине восьмидесятых, как раз перед событиями в Душанбе, после
которых все рухнуло и убитые, истекающие кровью на асфальте, надолго стали
обычным делом, Федя работал в геологической партии, переоценивающей
месторождения и рудопроявления золота в Ягнoбской долине. Вдвоем с одним
проходчиком он занимался расчисткой старых штолен, пройденных вручную еще в
середине 50-х годов на месторождении Уч-Кадo. Жили они там же, в палатке,
поставленной на промплощадке<Площадка перед устьем штольни (шахты);
сооружается для размещения наземного оборудования.>; участковый геолог
приходил из базового лагеря раз в неделю, привозил продукты, документировал
и опробовал очищенные от многолетних обвалов штольни, давал новые задания и
был таков. Золота особого на этом месторождении не было - так, встречались
отдельные непротяженные участки с содержаниями 10-15 граммов на тонну.
И вот, когда почти все уже было сделано, они получили последнее
задание - по кварцевой жиле пробить вручную небольшую рассечку <Горная
выработка. Проходится перпендикулярно штреку для вскрытия рудной зоны на
полную мощность.> длинной 3-4 метра. После пятой отпалки <Отпалка - взрыв
заряженного забоя (горн.).> они увидели в забое золото, очень много
золота... Крупные, с кулак, самородки сидели в кварцевой жиле, рассекавшей
забой от почвы до кровли.
В этой части Фединого повествования мата стало особенно много. Глаза
его округлились, руками он в возбуждении стучал по столу, захлебывался
словами. Сергей протянул ему свою кружку с остатками пива. Стуча зубами,
разливая пиво по подбородку и черной от грязи рубашке, Федя выпил и жалобно
посмотрел на мою, почти полную, кружку. Я кивнул, и он выпил и ее, к моему