"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

удивленно смотрел на меня, выламывающего поживу для огня среди ветвей
сверхколючего кустарника, затем широко улыбнулся, залез в машину и достал
из-под сидения маленький газовый баллон. Повозившись несколько минут, он
надел на него сверху насадку, зажег огонь и поставил на него чайник.
"Совок даже в Иране остается совком", - прочитал я у него в глазах.
Разлегшись на одеяле, я допивал вторую чашку чая и лениво раздумывал,
закуривать вторую сигарету или нет ("когда есть работа - чай пить охота,
чай попьешь - какой работа?"). Как только я пришел к мнению, что спешить не
имеет смысла ("кто знает жизнь - не торопится"), сидевшая рядом Лейла
вскочила на ноги и принялась напряженно смотреть в сторону дороги. За ней
вскочили мы, вскочили и увидели вдалеке клубы пыли и впереди них красную
машину, мчащуюся на бешеной скорости...
- Это наш машина, - сказала она, растерянно качая головой. - My mother
is coming<Моя мать едет! (англ.).>!
Не успела она закончить фразу, как на том месте дороги, где следы
наших шин сворачивали на обочину, раздался скрежет тормозов. Через
мгновение машина, за рулем которой я угадал собранную в комок Фатиму,
съехала с дороги и, набирая скорость, помчалась к нам!
Не успели мы отбежать и на несколько шагов в сторону, как раздался
скрежет металла - на полном ходу "Форд" Фатимы врезался вынесенным вперед
самовытаскивателем в наш "Лендровер", затем, некоторое время волоча его за
собой, отъехал задом метров на пятнадцать-двадцать, остановился на
мгновение, выбирая подходящее место для смертельного удара, и на третьей
скорости снова вонзил лебедку в борт заскрежетавшей жертвы... И вот уже мы,
завороженные, оцепеневшие, провожаем глазами этот быстро удаляющийся к
горизонту "Летучий Голландец"... Смылась... Испарилась в мареве... А я ведь
был уверен, что после второго удара Фатима вылезет из своего штурмовика с
малайским ножом в зубах...
Оцепенение наше длилось недолго, и было мгновенно снято запахом
горящего бензина. Мы, как один, повернули головы к "Лендроверу" и, увидев
робкие еще языки пламени, бросились прочь... Вслед нам ударила горячая
взрывная волна, сбила с ног и бросила в песок...
Первым выразился Шахрияр. Расстроено качая головой взад-вперед и криво
улыбаясь, он сказал по-русски: "Приехали! Сливай вада".
Я знал, что в Иране многие автомобильные термины ("бензин", "мотор",
"тормоз" и другие) заимствованы из русского языка со времен советской
оккупации во вторую мировую войну и даже раньше. И тут я услышал еще эти,
хорошо известные на российских дорогах слова, которые сейчас означали
только одно - мы втроем остались в пустыне без колес, воды и еды. И что до
ближайшего населенного пункта (и КПП) около 100 километров.
Надежда, что мы встретим какую-нибудь машину здесь, на краю пустыни,
вдалеке от основных дорог, была мизерной. По крайней мере, последние
три-четыре часа езды до этой нашей злополучной стоянки мы не видели ни
единой. Значит, нам остается только одно - пройти эти километры, вернее
сделать так, чтобы Лейла смогла их пройти...
Пока она что-то оживленно обсуждала с братом, я провел переучет
продуктов и воды, сохранившихся на месте нашего прерванного ужина.
Получилось, что у нас на настоящий момент имеется три листа лаваша,
полбанки пахнущего бензином тунца в масле, полпачки галет, две бутылки
"Парси-Колы" и литр питьевой воды в оплавившемся пластиковом бидоне. Этого