"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

мчались к свободе со скоростью 200 километров в час.
Дороги в Иране всегда вызывали у меня вполне российскую зависть -
200-240 километров выжимаются хорошей машиной легко и без напряжения.
Всегда в наличии вся полагающаяся дорожная и придорожная бижутерия и
косметика, а если трассу решено обновить или отремонтировать, то старую не
закрывают - просто рядом прокладывают новую. Правда, практически нет
придорожных заезжаловок с шашлыком, лимонадом, бутербродами и сортиром,
хотя в старину они явно были - довольно часто нам встречались живописные
развалины карван-сараев. Глиняные, с размытыми дождями купольными крышами,
они напоминали о том, что не всегда транспорт двигался с нынешней
скоростью.
По обе стороны дороги расстилалась пустыня. Лишь вдали бурели
полосатые горы - выходы гранитных интрузий, густо рассеченных более темными
по цвету дайками андезитов. Спустя несколько часов этот унылый пейзаж
сменился восхитительной для любого геолога картиной - по окраинам
Забольской депрессии горы сложены слоистыми разноцветными отложениями
древних морей - песчаниками, глинами, эффузивами, смятыми в столь
причудливые складки, что диву даешься.
Я, забыв обо всем, не мог оторвать глаз от этого чуда природы. Шахрияр
вывел меня из геологического экстаза, предложив совершить очередную
прогулку вокруг КПП. Мы удачно проделали этот привычный уже ход конем и
затем ушли в сторону от больших дорог.
После прогулки за баранку сел Шахрияр. Было видно, что ему хорошо
известны эти места: он уверенно вел машину по петляющей грунтовке и без
раздумий сворачивал на развилках. Дорога во многих местах была засыпана
навеянным песком: рядом, на северо-западе простирался Дашти-Лут - пустыня,
славящаяся своими песчаными бурями.
Мы сидели с Лейлой на заднем сидении, обнявшись, она рассказывала об
отце.
Он был геологом-нефтяником и работал по контракту с известной иранской
фирмой. Мать с ним познакомилась в Тегеране на приеме у одного из
родственников. Когда роман их был в самом разгаре, грянула Исламская
революция. Фатима, старшая дочь богатого торговца, не приняла перемен.
Слишком много они ее лишили - ежегодных поездок на фешенебельные западные
курорты (Майами, Ницца, Рио-де-Жанейро), ночных увеселений в барах и
ресторанах Тегерана, приемов в шахском дворце, на которых она могла
демонстрировать немыслимо дорогие наряды и драгоценности и многого
другого<В послереволюционные годы одним из развлечений богатых иранских
граждан стало просматривание видеофильмов, запечатлевших светскую жизнь
давно ушедших лет, полуобнаженных певиц, поющих в кабаре или на вечеринках
на коленях у пьяненьких джентльменов и пр. Перед отъездом из Захедана я
видел один из таких полузатертых бесчисленными просмотрами фильмов - в нем
хмельная, блестящая от пота миниюбочная Фатима выплясывает в кругу друзей
полуевропейский, полуиранский танец).>.
В период антиамериканской компании любовника Фатимы на всякий случай
обвинили в шпионаже в пользу США и стали разыскивать по всему Тегерану. Им
пришлось тайно уехать в Захедан.
Уже на подъезде к нему, глубокой ночью, их машина на полной скорости
врезалась в оставленный на дороге асфальтовый каток. Француз отделался
царапинами, а Фатима, сидевшая за рулем, получила многочисленные ушибы