"Руслан Белов. Кол Будды" - читать интересную книгу автора

восьмилетнее пребывание в тюрьме, не надо думать о морали, - измыслил он,
оглядывая роскошный "сексодром" Бориса Петровича, отделанный в красно-черных
тонах с никелем.- Короче, не надо ни о чем думать, а надо получать
удовольствие".
Он не сразу переключился на получение удовольствия, а подошел к окну,
чтобы похоронить последнюю надежду. Утро уже понемногу растворяло густую
южную ночь, и Евгений Евгеньевич смог увидеть на стенах дома и заборах
(ощетинившихся битым стеклом) множество следящих камер. Как не странно, это
наблюдение его успокоило: "Нельзя сбежать - так нельзя. Будем действовать по
обстоятельствам".
Обернувшись к выигрышам, он увидел, что они сидят на краешке кровати
так, как залетевшие женщины сидят в своей поликлинике.
- А что это вы такие кислые? - присел перед ними на корточки.
- Серафима сказала, что Борис войдет, когда мы будем барахтаться, и
всех убьет.
- И ты этому веришь?
- Нет. Но он что-то замыслил, это точно.
Настроение у Смирнова упало вовсе. Какой уж тут секс?
Когда вошел Борис Петрович, они втроем сидели на кровати и
рассматривали ногти.
- Что-то тихо у вас, вот я и пришел. Что-то не так, уважаемый Евгений
Евгеньевич? Может, вам виагры в ладошку насыпать?
- Да что-то не климат... Я всю жизнь этим по любви преимущественно
занимался, а тут вот какое дело.
- Послушайте, Евгений, я ни разу вас не обманул, ведь так?
- Ну да.
- Я не стал настаивать, что значение слова "выстрел" вполне конкретно?
- Нет, не стали.
- Вы выиграли двух этих женщин?
- Ну, выиграл.
- Значит, вы должны выполнить оговоренные условия.

***

Смирнов вспомнил однокурсника Федю Севенарда. Тот поспорил с Сашкой
Таировым, что съест в один присест десяток сырых картошек. И съел. Но смешно
было не то, как он это делал. Смешно было то, что Таиров заставил Федю
выпить выигрыш - бутылку забористого портвейна - до последней капли и в один
присест. Потом весь лагерь смеялся до упада: нескладный и несмелый Севенард,
слова не умевший сказать твердым голосом, побил своего врага (к нему его
отвел Таиров), потом признался в любви Томке Сорокиной (к ней его привел
Таиров) и, в завершении всего, сделал строгий выговор начальнику лагеря,
весившему раз в десять больше. Начальник, выпроводив Таирова вон, принял
выговор с пониманием - отец Феди, построивший не одну ГЭС (а потом и
питерскую плотину), был коротко знаком с Брежневым.

***

- Значит, должен, - ответил Смирнов. - Где там ваша виагра?
Борис Петрович порылся в ящике золоченой тумбочки, сунул Смирнову