"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

чтобы упрочить единство партии. Пусть только не мешают ему, пусть не ставят
палки в колеса...
Вновь безрезультатно он позвонил Бухарину и усмехнулся в усы, вспоминая
слухи о последнем, таком долгом романе Бухарина с Лариной. Бухарину,
вероятно, важнее этот роман всех разногласий в ЦэКа и дел в Коминтерне...
Этот доморощенный специалист по крестьянству, видимо забыл и о ста миллионах
пудов хлебного дефицита...
Сталин снова задумался, он вспомнил недавнее письмо с Украины. Каганович
писал о кулацкой опасности, объяснял плохой ход хлебозаготовок
игнорированием классовой борьбы и правым уклоном, намекая на необходимость
чрезвычайных мер. Этот всегда врал и запугивал. Вряд ли искренне и это
письмо: Каганович преувеличивает опасность. Зачем? Ясно, что он ждет
обострения борьбы в деревне. И рвется в Москву... Но факт остается фактом:
кампания по хлебу позорно провалена. В чем же здесь дело? И где искать выход
из создавшегося положения?
Сталин выбил пепел из трубки и закурил. Взял со стола вчерашний номер
"Правды". Вторая передовая, подписанная М. Кантором, называлась "На пути к
социалистическому земледелию". Сталин внимательно прочитал статью, подумал,
потом взял карандаш и отчеркнул большой, заинтересовавший его абзац:
"Самым главным недостатком в отношении нашем к коллективному сельскому
хозяйству было не ошибочное представление о конечных целях перестройки
сельского хозяйства или о путях перестройки, а недоучет практической пользы,
какую уже сейчас, в ближайшее время, должно принести развитие
коллективизации в сельском хозяйстве. Этот недоучет выразился в том, что у
нас и теперь многие не знают, не представляют себе, какую роль могут сыграть
колхозы в перспективе ближайших лет в разрешении таких вопросов, как
организация хлебозаготовок..." Сталин еще раз прочитал абзац.
В это время в кабинет без предупреждения вошел Бухарин. На правах
давнишнего друга он нередко входил сюда без стука. Почесывая рыжеватую
реденькую бородку, он быстрой, несколько нервной походкой приблизился к
Сталину, сунул в его ладонь сухую интеллигентскую ручку.
- Здравствуй... - Сталин хотел всего лишь ответить на рукопожатие, но
оно получилось одновременным.
- Что это ты сегодня? Кажется, юбилей у тебя осенью.
- Что? - Бухарин не понял вопроса. Вопреки всегдашней и довольно
распространенной привычке носить блузу мастерового, он был сегодня в
галстуке. Он не отозвался на замечание по поводу его предстоящего в этом
году сорокалетнего юбилея. Подвижной, почти одного роста со Сталиным, он не
усидел на месте, хрустя суставами пальцев, начал хмуро ходить по ковру.
Сталин терпеливо и, как ему самому казалось, добродушно следил за ним.
Бухарин прищурил обесцвеченные стеклами пенсне глаза:
- Сколько лет мы работаем вместе? Ты знаешь меня давно...
- Но в чем дело?
- Этот молокосос снова назвал меня фашистом! - Бухарин, заикаясь от
возмущения, хотел что-то добавить, но, не зная, что еще можно сказать,
развел руками.
- Кто? - пряча усмешку, спросил Сталин.
- Разумеется, Шацкин! Я требую разговора на Политбюро, требую положить
конец клевете, этому левацкому произволу!
- Шацкин или Шацкий?