"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

плевал в сторону.
- Из Шибанихи сам-то? - Пашка сделал еще одну попытку поговорить. - У
меня дядя в Шиба-нихе, Евграфом зовут.
- Миронов? - отозвался наконец ездок.
- Он, - обрадовался Пашка. - Я гощу у него. И в Шибанихе многих знаю.
Пашка намекал на то, что спутнику пора бы сказаться, чей он и какая
фамилия. Но ездок будто и не понял намека.
- Знаю Евграфа, - сказал он и сплюнул снова. - Жмот тот еще.
- Это как так?
- А так.
- Ну. . как так, почему? - Пашка почувствовал, как в нем разом
всколыхнулась обида за дядю. Собеседник ничего не ответил и отвернулся.
Гордо и заносчиво, как показалось Пашке.
Ехали последним перед Шибанихой большим волоком. Долгоногий пачинский
мерин вез быстро, розвальни скрипели полозьями и вязами. Пашка с открытым от
удивления ртом долго глядел на неподвижного ездока и вдруг потянул вожжи.
- Тп-р-р!
Мерин, считая остановку ошибочной, не останавливался и шел.
- Тпр-ры! Стой, Гнедко! Стой, - Пашка сильней потянул вожжи, лошадь
остановилась. - Знаешь что, друг ситный, ну-ко, слезай. Давай, давай, кому
говорят!
Ездок, ничего не понимая, обернулся.
- А ну освободи воз! - наливаясь бешенством, заорал Пашка. - Чуешь?
Ездок не торопясь взял котомку, угрожающе крякнул: "Хорошо!" Он встал на
возу, но не успел сойти. Пашка сильно стегнул мерина погонялкой. Мерин не
ожидал такого оскорбления и, несмотря на усталость, скакнул, ездок полетел в
снег. Пашка хлестнул еще, и мерин, перешедший было на рысь, снова пошел
галопом.
Пашка, расстроенный, долго не мог успокоиться, наконец миролюбиво
перевел Гнедка на шаг. "Тетеря какая, - подумал парень. - Молчит, да еще и
на дядю. Ну и тетеря!" Ему понравилось это слово, и он, злясь теперь уже на
себя, пожалел, что все так нехорошо получилось.
Высокие звезды роились в кубовом небе. Волок кончился, показались гумна
Шибанихи. Дальше пошли дома с красными окошками, тусклыми от светлого
месяца. Мерин фыркнул, качнул пушистой от инея мордой, видно, почуял отдых.
В проулке сказалась гармонь, пронзительно взвизгнула девка. Посреди деревни
объявилась большая ватага подростков, они остановили подводу.
- Едет хто?
- Иван-пехто! - отозвался Пашка. - А ну, отступись, а то кнутом шарну.
Большой парень, видать, заводило, по-атамански свистнул, и ребятня
навалилась на воз. С Пашки мигом содрали шапку, в розвальни полетел снег и
мерзлый конский помет. Пашка развернулся, со смехом раскидал мелюзгу. Хотел
ехать, но шапка была новая, пыжиковая.
- Шапку давай, у кого шапка? Ребятишки издалека бросили ему шапку.
Сильный удар колом по спине чуть не сшиб
Пашку с ног. Он бросился на атамана, который побежал в заулок, догнал,
отнял кол. Пашка трижды глубоко окунул атамана носом в снег, вернулся к возу
и уехал к дому дяди Евграфа Спина болела от удара, но Пашка особенно не
тужил. Он был не очень обидчив, к тому же в дороге на святках такие стычки
сплошь да рядом. Было только обидно, что ударили сзади, да еще колом, это