"Василий Белов. Год великого перелома ("Час шестый" #2) " - читать интересную книгу автора

Вошел Поскребышев с чайным подносом, с пачкою новых телеграмм. Сталин
зажег настольную лампу, рассеянно полистал яковлевские тезисы и отложил
папку. "Подождет! Довольно и того, что сделан наркомом..."
- Еще что, Иосиф Виссарионович? - Поскребышев стоял, чувствуя, что
можно не уходить.
Сталин медленно и косолапо ходил около своего стола:
- Ты помнишь анекдот? Пустили троцкисты, а Угланов, кажется,
рассказывал на Московском пленуме.
- Они много анекдотов пускают.
- Ну тот, что про меня и про Ворошилова.
- А... - кашлянул Поскребышев. - Ворошилов сказал: "Если Сталин не
повернет вправо ЦК и Политбюро, я поверну вправо Красную Армию". Этот?
Сталин опять начал ходить, переваливаясь.
- Найди мне книги, касающиеся Пржевальского! - остановился и сказал
он. - И еще книгу Шмакова "Еврейский вопрос".
- Слушаю. Сделаю. - Поскребышев развернул блокнот и записал. - Все
будет завтра же...
- Тебя что, память подводит? - Сталин остановился напротив помощника.
- Да нет, Иосиф Виссарионович, на память пока не жалуюсь, - наконец
смутился Поскребышев.
- Дай твой блокнот.
Сталин взял блокнот, повернул его одним боком, другим. Вырвал листок с
последней записью Поскребышева, зажег спичку и аккуратно спалил бумажку над
пепельницей. Крохотный оставшийся уголок бумаги, не сгоревший в его
подростковых пальцах, он подал помощнику.
- Ясно, товарищ Сталин! - четко сказал Поскребышев.
- Сомневаюсь, что ты быстро найдешь книгу Шмакова. Может быть, ты не
найдешь ее не только завтра, но и послезавтра... Да, свяжись с Бергавиновым.
Скажи ему, что переименовывать города намного легче, чем строить социализм.
Пускай лучше поскорее разбирается с вологодскими правыми.
- Разрешите идти, Иосиф Виссарионович? - снова бодро отозвался
Поскребышев и, не дожидаясь ответа, такой же бодрой походкой вышел из
кабинета, осторожно прикрыл за собой большую бесшумную дверь.
За окном сквозь бесцветные зимние сумерки холодным мертвенным светом
исходили кремлевские фонари. Наиболее сильно желтели отблески этого
освещения со стороны Кутафьей башни, где находилась дежурная будка
Буденного. Разбирая свежую порцию писем и телеграмм, Сталин вдруг ощутил
тревогу: в куче корреспонденции оказался тонкий пакет со штемпелем города
Ленинграда с подозрительно аккуратным адресом, написанным округлым и крупным
женским почерком. Он с ненавистью разорвал пакет, и чутье опытного
конспиратора не обмануло его. Листок, отпечатанный на машинке, гласил:
"Только для служебного пользования! Опись матерьялов извлеченных из
синодальных и жандармских архивов: " 1. Характеристика училищного совета. "
2. Отношение начальнику Енисейского охранного отделения А. Ф. Железнякову за
подписью зав. особым отделом Департамента полиции от 12 июля 1913 года.
Продолжение в следующем письме". Он вздрогнул, словно в ознобе. Паршивцы!
Они знали о нем все, знали больше, чем он думал.

* * *