"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора

насаживать следующего червяка, а червяк крутился как змей. (Сережка их
побаивался.) Наконец насадил парень этого проворного упрямого червяка на
крючок и закинул. Но второго такого окуня в омуте, наверное, не было.
Поплавок сносило по течению. Сережка закинул в другое место и начал опять
ждать. Вспомнил про спичечный коробок, а он оказался пустой, червяки-то все
расползлись. Туг и услышал он легкий свист. Птица какая, что ли? Сережка
оглянулся и обомлел. Саженях в десяти от берега в траве за кустом лежал
человек, бородатый и жутко худой. Он делал Сережке какие-то знаки. Сережка
перепугался, словно увидел в лесу медведя. Бросил уду и побежал к мосту,
ближе к деревне, но человек тихо его окликнул: "Серега, не бойся! Это я,
подойди ближе. Не узнал, что ли?"
Что-то знакомое скользнуло в голосе человека. Кто это? И вдруг Серега
узнал в незнакомце Веркина мужа Павла... Он босой лежал в высокой траве за
кустом, прерывисто, но громко шептал:
- Не бойся, Серега. Сиди тихо, близко не подходи. Не оглядывайся.
Слушай, чево говорить буду...
Серега сел в траву. У реки еще не косили, трава стояла густая.
- Мне в деревню нельзя... Сиди, слушай... - сказал Павел. - Все ли
живы-то?
- Все! - сквозь слезы ответил Сережка. - Только дедушка нет, ушел в
лес!
- Куда в лес? Тише... Ты не гляди в эту сторону-то, сам рассказывай...
Ну, ревишь, дак тогда беги... да не скажи кому, что меня видел... Где
ночуете-то, чево едите? Принеси мне на дегтярный завод хлеба, ежели есть
какой кусок. Нет? Ну, картошки вареной... Иди да на меня не оглядывайся.
Вечером потемней будет, придешь к дегтярному. Помнишь дорогу-то? Там обабков
много, знаешь?
Сережка сказал, что это место он знает. Павел велел ему потихоньку идти
в деревню, а сам опять пригнул голову:
- Вере про меня не рассказывай и никому ни слова не говори...
- И Олешка тут! А Василей жениться приехал на Тоньке-пигалице, -
осмелел и начал рассказывать Сережка. - Севодни сварьба. Им тоже не
сказывать?
- Не надо! Беги пока, а к вечеру чево-нибудь принесешь... Сережка
припустил к мосту, не забыв прихватить уду и большого окуня. Перешел мост.
Парень подрастерялся и не знал, с чего начинать. Хлеба нет в бане, зато
картошка в яме еще есть. Яма на той стороне, где и сам Павел. Пускай он сам
спустится, там не заперто! А Сережка ему котелок принесет. Он хоть картошки
сварит. Голодный, видать. Мамка скоро придет. Кусков принесет...
Аксинья и в самом деле сидела с кривой Таней на банном пороге. Она
ночевала сегодня в Залесной и теперь сидела с Таней на пороге. Они грелись
на солнышке, рассказывали друг дружке все шибановские и ольховские новости.
- Ну-ко, Сережа, ты куды опеть навострился? - остановила Аксинья
сына, - Ты ведь, поди, голодной, иди, молочка налью. Вон Людя Нечаева
молочка принесла.
- Не! Я потом, с Олешкой, - отказался Серега. Он поставил уду к банной
стене и побежал в гору, в деревню, на ходу соображая, что теперь делать.
Действительно, что было Сереге делать? Говорить ничего нельзя, а есть
ему и самому хотелось. В голове крутились только одни слова Павла:
"Чего-нибудь принесешь". Голодный он, совсем худой... Ежели Олешке сказать?