"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу авторанасаживать следующего червяка, а червяк крутился как змей. (Сережка их
побаивался.) Наконец насадил парень этого проворного упрямого червяка на крючок и закинул. Но второго такого окуня в омуте, наверное, не было. Поплавок сносило по течению. Сережка закинул в другое место и начал опять ждать. Вспомнил про спичечный коробок, а он оказался пустой, червяки-то все расползлись. Туг и услышал он легкий свист. Птица какая, что ли? Сережка оглянулся и обомлел. Саженях в десяти от берега в траве за кустом лежал человек, бородатый и жутко худой. Он делал Сережке какие-то знаки. Сережка перепугался, словно увидел в лесу медведя. Бросил уду и побежал к мосту, ближе к деревне, но человек тихо его окликнул: "Серега, не бойся! Это я, подойди ближе. Не узнал, что ли?" Что-то знакомое скользнуло в голосе человека. Кто это? И вдруг Серега узнал в незнакомце Веркина мужа Павла... Он босой лежал в высокой траве за кустом, прерывисто, но громко шептал: - Не бойся, Серега. Сиди тихо, близко не подходи. Не оглядывайся. Слушай, чево говорить буду... Серега сел в траву. У реки еще не косили, трава стояла густая. - Мне в деревню нельзя... Сиди, слушай... - сказал Павел. - Все ли живы-то? - Все! - сквозь слезы ответил Сережка. - Только дедушка нет, ушел в лес! - Куда в лес? Тише... Ты не гляди в эту сторону-то, сам рассказывай... Ну, ревишь, дак тогда беги... да не скажи кому, что меня видел... Где ночуете-то, чево едите? Принеси мне на дегтярный завод хлеба, ежели есть какой кусок. Нет? Ну, картошки вареной... Иди да на меня не оглядывайся. много, знаешь? Сережка сказал, что это место он знает. Павел велел ему потихоньку идти в деревню, а сам опять пригнул голову: - Вере про меня не рассказывай и никому ни слова не говори... - И Олешка тут! А Василей жениться приехал на Тоньке-пигалице, - осмелел и начал рассказывать Сережка. - Севодни сварьба. Им тоже не сказывать? - Не надо! Беги пока, а к вечеру чево-нибудь принесешь... Сережка припустил к мосту, не забыв прихватить уду и большого окуня. Перешел мост. Парень подрастерялся и не знал, с чего начинать. Хлеба нет в бане, зато картошка в яме еще есть. Яма на той стороне, где и сам Павел. Пускай он сам спустится, там не заперто! А Сережка ему котелок принесет. Он хоть картошки сварит. Голодный, видать. Мамка скоро придет. Кусков принесет... Аксинья и в самом деле сидела с кривой Таней на банном пороге. Она ночевала сегодня в Залесной и теперь сидела с Таней на пороге. Они грелись на солнышке, рассказывали друг дружке все шибановские и ольховские новости. - Ну-ко, Сережа, ты куды опеть навострился? - остановила Аксинья сына, - Ты ведь, поди, голодной, иди, молочка налью. Вон Людя Нечаева молочка принесла. - Не! Я потом, с Олешкой, - отказался Серега. Он поставил уду к банной стене и побежал в гору, в деревню, на ходу соображая, что теперь делать. Действительно, что было Сереге делать? Говорить ничего нельзя, а есть ему и самому хотелось. В голове крутились только одни слова Павла: "Чего-нибудь принесешь". Голодный он, совсем худой... Ежели Олешке сказать? |
|
|