"Дмитрий Белозерцев. Мифы из будущего " - читать интересную книгу автора

вскочил на ноги и осмотрел себя. Нет. Поэт его не укусил. Это от потрясения.
Над ним всё так же висел глаз и смотрел.
Успокоившись, сын моря и солнца осмотрелся вокруг и увидел другие
глаза. Они висели в воздухе над безлесыми, поросшими травой и продуваемыми
ветрами с моря, дюнами. Большие глаза самых разных расцветок висели шарами и
смотрели кто куда. Иногда один или несколько поворачивались в его сторону,
когда он делал какое-нибудь неловкое движение или оступался и это вызывало
шум, отличный от шелеста волн и ветра в траве. Но кинув взгляд, глаза
возвращались к своим делам - то есть смотрели кто куда. Они не перемещались.
Их ветер не мог пошевелить. Они висели неподвижно в своей точке
пространства. Иногда, то один, то другой глаз закрывались. Как будто
невидимые веки смыкались и глаз исчезал. Но затем веки открывались и он
появлялся. В том же самом месте или в другом. Время смотрело само на себя и
удивлялось разнообразию своей формы.
Вытряхнув песок из белокурой причёски, сын моря и солнца снова вышел на
дорогу куда глаза глядят ищя, что нужно.
Время удивлялось, а пространство было вывернуто на изнанку. Тяготение
тянуло во вне, а невесомость стала материальной точкой в центре ядра
атмосферы планеты.
Впереди на горизонте появились Чёрные горы. Их острые, игловидные
вершины росли из-за горизонта и вызывали беспокойство за небо. Если будет
низкая облачность, то небо заденет острые пики Чёрных гор и проткнёт свою
ткань. Тогда оно падёт на землю тонкой сдувшейся паутиной и наступит
безвоздушное время - атмосфера уйдёт из неба.
Чёрные горы были воплощением зла для живших рядом. Покорные горам
приносили жертвы, надеясь умилостивить их. Отважные боролись с горами, круша
кирками их и подрывая динамитом. Хитрые строили подпорки для неба, утыкав
окрестности гор дализмами вилочных подпор. Но усилия и тех и этих были
тщетны. Чёрные горы были выше возни живших в их тени у их подножья. Горы
давили и распространяли своё зло вокруг и прерывали пляж.
Сын моря и солнца почувствовал зло, как только чёрные пики проткнули
горизонт. Из растущих прорех усиливался поток нехорошего чувства. И сын моря
и солнца свернул на дорогу, уводящую его в бок на глубину материка.
Море осталось блестеть сзади. А по обе стороны дороги стенами стал
полисад из лесных деревьев. Деревья на страже материка. Стена, отбивающая
налёты морского шквала и держащая в узде слабовольную почву. Иначе почва
раствориться в воде, став дном выросшей воды. Или падёт в пыль, став
кладбищем - пустыней.
Дорога сквозь зелёную ограду шла на подъём. Куда именно не было видно.
Над головой был свод из крон. Естественная потерна. Дорога была старше,
своей бетонной сестры с берега моря. Древние её проложили куда-то зачем-то.
Грунтовка - булыжное покрытие скрылось под перегноем опавшей листвы, и в
прорехах грязи сияла красными камнями. Иногда вырубленная в крутом склоне
нишей, дорога круто петляла во всех трех измерениях. Тогда сердце и
тренированного путника бастовало, заставляя пасть на привал. Но здесь под
сводами этой дороги всегда была тень. Это было хорошо. А зелень давала
кислород. Крутой подъём, пологий уставший участок и снова подъём. Иногда в
сторону убегала заросшая просека, которая раньше была тоже дорогой. Но
незаросшим оставался только главный путь вверх. Камень под тонким слоем
грязи не давал пустить корни. А проливные дожди из туч, пропоровших себе