"Эдуард Белтов. Второй фронт Иосифа Сталина (полит.)" - читать интересную книгу автора

он помогал мне, и мы втроем шли рука об руку. Я даже не могу вспомнить,
как, почему он оторвался от меня. Я как-то не заметила этого, но следующее
мгновение меня настолько потрясло... Это произошло после Александрии, за
Красной Каменкой, на четвертом или пятом дне нашего пути. Шли проливные
дожди, грунтовые дороги страшно размыло/было ужасно много грязи, и идти
очень тяжело, а нас все гнали и гнали..."
Фронт. Август. Котел пол Рославлем. В плен немцами взято 38 тысяч
советских солдат и офицеров, захвачено около 250 танков, около 250 орудий.
Тыл. Август. Воспоминания М. Штейнберг (продолжение).
"По гулу машины, которая шла где-то сзади, я поняла, что это большая
машина. Я не могу решить, намеренно ли он бросился под машину или
поскользнулся. Думаю, что бросился сам. Под машиной был какой-то крюк, и
этот крюк зацепил его за оторванный хлястик на куртке. Его несколько раз
перевернуло под машиной, и я видела сама, как колеса прошли по этому
человеку, - сама видела. И самое поразительное - он остался жив! Машина
проехала, не останавливаясь. Конвой ее не задерживал. Этап остановился
только на такое время, которое потребовалось, чтобы подогнать подводу,
ехавшую за колонной. Ведь колонна растянулась так, что те, кто шел в ее
начале, не видели последних рядов. Когда подогнали подводу, подошли двое
конвоиров: один взял моего попутчика за плечи, другой - за ноги, раз-раз -
раскачали и бросили его на подводу. Я слышала стук головы о заднюю
перекладину.
Я не видела, остался ли он в сознании, но во всяком случае вечером он
был еще жив. На следующий день, коща нам дали хлеб, я взяла кусок,
зачерпнула в консервную банку воды, которую нам тоже дали, и подошла к
подводе: он был еще жив. Он даже узнал меня. Я подняла его голову,
напоила, попыталась всунуть кусочек хлеба - ему уже не хотелось есть.
Вечером его на подводе уже не было. Они не хоронили тех, кого
сбрасывали по дороге. Крестьяне находили эти трупы и закапывали где-то.
Да, я могу повторить, что в нашем этапе в основном погибали мужчины.
Помню еще одного из них, Седого. Он был до революции редактором газеты
"Одесские новости".
Когда его взяли, ему было уже далеко за семьдесят - он был глубокий
старик. И меня поразило, с какой заботой относилась к нему молодежь. Его
все время поддерживали под руки, вели по двое. Вели эстонцы, латыши... То
ли это были сокамерники, то ли нет - мне трудно сказать, какое это было
знакомство. Я не могла выйти из рядов, чтобы с ним познакомиться, но я
знаю, что это - Седой. Я его все время видела.
...Его добили, когда выбилась из сил молодежь, когда никто не мог
тащить никого и ничего. ("Седой - литературный псевдоним редактора
"Одесских новостей" Ильи Львовича Соколовского, бывшего в молодости
близким другом Троцкого и родным братом его первой жены - Натальи Львовны.
Мемуаристка либо не знала, либо запамятовала, что к моменту ареста И. Л.
Соколовский был уже совсем слепым (поэтому, вероятно, его и поддерживали
под руки), а упомянутая выше Б. И.
Соколовская - жена "Седого" - была его спутницей во всех скитаниях,
начавшихся во второй половине 1920-х годов ссылкой в Ташкент, и в
описываемом этапе также шла вместе с ним. - Э. Б.).
Фронт. Август. Котел под Смоленском. В плену - 310 тысяч солдат и
офицеров Красной армии, немцами взято в качестве трофеев около трех тысяч