"Эдуард Белтов. Второй фронт Иосифа Сталина (полит.)" - читать интересную книгу автора

отделения Идам-Суреней Бимбо-Жаб.
Что делали в тюрьме с этими несчастными все эти два года, ведомо одному
Богу да еще их следователям. У меня же такое ощущение, что с ними просто
не знали, что делать, а потому, накрутив стандартные обвинения в шпионаже,
на время про них забыли, Уже победоносная Красная армия побила японцев при
Халхин-Голе, уже комкор (тогда еще - комкор) Г. К. Жуков поблагодарил
лично начальника Политуправления монгольской армии (а кого же еще
благодарить, коли все остальные - в тюрьме?) за помощь в великом сражении,
и полусумасшедший от пережитого маршал Чойбалсан (могли ведь и его тоже,
свободное дело...) вышел из запоя, а эти "железные маски" все сидели и
сидели. И тут - война. И всех их расстреляли.
В один день. И дружба советского и монгольского народов засияла новыми
красками...
"На костер пойдем, а от своих убеждений не откажемся!"
Среди многочисленных обитателей Бутырской тюрьмы летом сорок первого
года был художник-иллюстратор, член Союза художников СССР Григорий
Георгиевич Филипповский. Именно благодаря ему удалось кое-что узнать о
злоключениях академика Вавилова. Вот как зги воспоминания изложены в книге
Марка Поповского "Дело академика Вавилова".
"Когда Филипповского втолкнули в камеру, то среди сидящих, лежащих и
стоящих заключенных он сразу заметил странную фигуру: пожилой человек,
лежа на нарах, задирал кверху опухшие ноги. Это был академик Вавилов. Он
лишь недавно вернулся после ночного допроса, где следователь продержал его
стоя более десяти часов.
Лицо ученого было отечным, под глазами, как у сердечного больного,
обозначились мешки, ступни вздулись и показались Филипповскому огромными,
сизыми. Каждую ночь его уводили на допрос. На рассвете стража волокла его
назад и бросала у порога.
Стоять Николай Иванович уже не мог, до своего места на нарах добирался
ползком.
Там соседи кое-как стаскивали с его неестественно громадных ног
ботинки, и на несколько часов он застывал на спине в своей странной позе".
Но пришел конец тюремным мучениям, и судила Вавилова Военная коллегия
Верховного суда СССР в составе: диввоенюрист Дмитриев, диввоенюрист
Суслин, бригвоенюрист Климин и секретарь суда.
"Предварительным и судебным следствием установлено, что Вавилов с 1925
года явлвлся одним из руководителей антисоветской организации,
именовавшейся "Трудовая крестьянская партия", а с 1930 года являлся
активным участником антисоветской организации правых, действовавшей в
системе Наркомзема СССР и некоторых научных учреждений СССР... В интересах
антисоветских организаций проводил широкую вредительскую деятельность,
направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, на развал и упадок
социалистического земледелия в СССР...
Преследуя антисоветские цели, поддерживал связи с заграничными
эмигрантскими кругами и передавал им сведения, являющиеся государственной
тайной Советского Союза...
Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере наказания -
расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор
окончательный и обжалованию не подлежит".
Обжалованию в судебных инстанциях приговор действительно не подлежал,