"Сергей Беляев. Радиомозг" - читать интересную книгу автора

Телефонная трубка с металлическим звоном улеглась на две рогульки
никелированного рычажка. Глаголев нажал кнопку звонка и, вытянув ноги под
письменным столом, откинул голову к спинке кожаного кресла. Дверь
приоткрылась, и молодой секретарь в синем двубортном пиджаке, осторожно и
мягко скользя по полу, приблизился к столу. Глаголев вскинул глаза на
безбородое пухлое лицо секретаря.
.- Не напомнишь ли ты мне, Николай, что это за завод "Красный химик"?
Признаться, я его себе не представляю...
Секретарь наклонил лицо вниз.
- Завод помещается за ...ской заставой. До сего времени был местного
значения. Ныне же, во исполнение директив особого совещания и последнего
пленума, переводится на учреждение всесоюзного значения, с расширением
физического отдела по изготовлению специального научного инструментария...
- А... помню, помню... Сегодня там что такое?
- Я только из газет знаю, товарищ Глаголев... Там сегодня торжество...
Доклад Таруссина... Потом шикарный концерт.. На трансляцию и через "Новый
Коминтерн" передача по радио...
- Таруссин захворал... Вместо него делаю доклад я... Распорядись, чтобы
вечером, без четверти девять, мне подали маленький "Бенц"... Кто нынче
дежурный шофер?
- Никеев... С ним можно ехать... Опытный... А то в такую погоду не всякий
справится...
Крошечный, почти игрушечный автомобиль быстро промчал Глаголева по
вечерним городским улицам. Выехали за заставу. Никеев задержал машину
около постового милиционера и на ходу спросил дорогу к заводу. Милиционер
махнул рукой вперед и опять закутался в клеенчатый плащ.
Шел снег. Глаголев прижался в углу каретки и думал о письме, которое он
сегодня получил из-за границы.
Когда-то, много лет тому назад, был Глаголев раоочим, снимал комнатушку у
бедной чиновницы, жил там до самого ареста. Потом ссылка, побег, подполье,
эмиграция... Полуголодное существование... 1917 год... Опять Россия...
Революционная работа... Октябрь... Гражданская война...
А теперь сын чиновницы-хозяйки пишет ему письмо из Парижа. Теперь он -
белый эмигрант, уверяет, что невольный... Умоляет, во имя прежнего,
оказать помощь и содействие, помочь вернуться сюда, "на могилку дорогой
матери, которая к вам, товарищ Глаголев, так хорошо всегда относилась"...
Но так ли было хорошо это "прежнее", чтобы просить во имя его? Глаголев
смутно вспоминал черноватого приготовишку, которого чиновница звала
Мишелем и нелепо баловала гостинцами. Мишель нравился Глаголеву, потому
что был озорник и выдумщик, а ребячье озорство Глаголев любил, считая это
задатком будущего геройства и изобретательности. Пожалуй, в те времена
между Глаголевым, только что начинавшим свои первые партийные шаги, и
озорным занятным мальчуганом была и дружба... Та, что бывает не так уж
часто... Почему-то очень ярко вспомнил Глаголев, как при аресте уводили
его из квартиры, поздней ночью, а Мишель проснулся и горько плакал,
догадавшись, что Глаголева хотят '"посадить"... Конечно, из Мишеля потом
получился маменькин сынок, неврастеник, а дальше-известная история:
белогвардейский прапорщик, разгром, бегство, попал в лапы к иностранному
хозяйчику. Это тебе не наша последовательно социалистического типа
промышленность с профсоюзами, пособиями, культработой и прочим. Ясно, что