"Лилия Беляева. Игра в Дурочку " - читать интересную книгу автора

- Ладно. Куда тебя... Вместе поедем, - сжалилась я.
Хотя, по правде, большого желания впутываться в эту историю у меня не
было. Но и отказаться - как? Маринка была в курсе, что у меня больничный, и
знала, что я тем не менее вполне ходячая, хоть и без товарного вида.
... Однако и самые благие намерения способны разбиваться в прах под
давлением обстоятельств. Вдруг раным-рано звонок в дверь. Мне так не
хотелось вылезать из-под одеяла! Я подождала, подождала и, - вот негодяйка,
дождалась, пока зашлепал по коридорчику мой замечательный босой брат Митя.
Далее раздался скрежет замка и многие-многие разноголосые крики радостного
происхождения. И только тут я вспомнила, что нам из Воркуты пришло письмо от
тети Зои и моей сводной сестры Натальи, что вот, мол собрались в Москву,
потому что в Воркуте сами знаете как медово нынче жить, что есть желание
осесть в столице и есть кое-какие наметки, как и за что зацепиться. А так
как вы, наши нечаянные родственники, к нам всегда с добром, - не обессудьте,
на пару денечков примите нас.
Возможно, наша семья единственная в округе, мыслящая совсем не
стандартно. От отца пошло. Уж такой он был человек. Он все любил: тайгу,
тундру, пески, болота, и женщин - как рыжеватых, так и черноватых.
Моя мать в недавнем прошлом была той ещё женщиной... И когда погиб
отец - она не стала мелочиться, позвала на похороны и тетю Зою, и мою
сводную сестру Наташу. Отец закрутил свой первый роман там, в тайге, с в
геологоразведочной партии, где с женщинами была напряженка и повариха на вес
золота. А когда вернулся в Москву, буквально через неделю влюбился намертво
в мою мать - прямо на трамвайной остановке - и тут же предложил ей пойти с
ним , и она, как ни странно, пошла, а он привел её уже в сумраке к речке, и
там, под крутым бережком, под августовским звездопадом, она и отдалась ему
насовсем, чтобы родить меня.
Ну, про отца, какой он был и почему так легко совратил красивую
девчонку, - говорить не переговорить. Только тогда станет понятно, что
случилось с мое матерью после его смерти и почему она впала в такую глубокую
депрессию, что её отправили в знаменитую клинику неврозов, которая попросту
зовется Соловьевкой. Почти лысую к тому же... У неё на нервной почве как
пошли лезть её темные, густые волосы, как пошли...
Так или иначе, наша родственная встреча прошла на высшем уровне, то
есть гости рассупонились, чемоданы-сумки затолкали на антресоли, потому что
иначе в нашем коридоришке величиной с трамвайную подножку, не пройти, и все
вместе мы сели в кухне у стола, чтобы чаю попить и обговорить кое-какие
детали.
Впрочем, говорила больше всех тетя Зоя да я. Потому что мать моя только
смотрела на всех большими прозрачными глазами да изредка с силой нажимала
указательным пальцем на свой худой подбородок, на щеку, словно пыталась
убедиться в наличии собственной телесной оболочки. А брат мой Митя почти
сразу отправился досыпать.
В конце концов разговор наш поехал в нужном, сугубо практическом
направлении: полногрудая, тяжеловатая тетя Зоя вовсе не собиралась утеснять
кубатурой собственного тела наше весьма и весьма малогабаритное
пространство, состоящее из трех комнатенок. Она уже, через воркутинских
знакомых-переселенцев, знает, кому тут дать на лапу, чтобы пристроиться в
столице нашей Родины почти на законных основаниях и далее "челночить", чтоб
в дальнейшем обзавестись пусть маленькой, но своей квартиркой. И, значит,