"Лилия Беляева. Загадка миллиардера Брынцалова (fb2)" - читать интересную книгу автора (Беляева Лилия Ивановна)БРЫНЦАЛОВ В «ПОЛЗУНКАХ» ЖИРИНОВСКОГОЗаконный вопрос любознательного читателя: «А как же ваши отношения с Самым Великим и Могучим? С аудиенцией как?» А никак. Встретились раз случаем в холле и он опередил мой вопрос быстрым, мимохожим: — Времени нет. На что я поспешила возразить: — А я и не претендую. Далее Владимира Алексеевича плотно закрыла спина охранника. Хотя соврала, конечно. Было, было о чем потолковать и попробовать получить ответы на зависшие вопросы… А тут пчеловод какой-то добивается по телефону от пресс-секретаря миллиардера ясности: — Я двадцать восемь лет держу пчел! Я столько меда и маточного молочка произвел, но ни о каком миллиардерстве и не помышлял! Что у меня не так? Где не срабатывает? Чем взял Брынцалов? Где его «маленькая хитрость»? я уж и так и этак кумекаю — концы с концами не сходятся. Почему б ему не поделиться в открытую своим опытом? Александр что-то там отвечает. Главное — не теряя терпения и вежливого тона. А я бы еще насчет водки спросила. Говорят, Владимир Алексеевич свое водочное производство в подмосковном городе Электрогорске свернул… А почему? И совсем ли? А чьи тогда это бутылки под «флагом» «Ферейна» блещут на полках и там и тут? Мне-то вообще, как любой российской женщине, никак не понять и такого вот изворота бизнес-ума: «Раз выгодно — делаем и продаем!? Хотя с трибун в охотку о вреде пьянства ого-го сколько высоких слов! Как-то не понять — рвутся в благодетели России, а способ подзаработать все тот же, шинкарский — за счет спаивания… Ну, конечно, можно сказать: — А я не заставляю пить! Не хочешь — не покупай! — А вы сами-то пьете свою водку? — интересуются у Владимира Алексеевича журналисты. « — Я отношусь к спиртному как к продукту питания, а не как к наркотику. В чистом виде водку пью редко. Водка вредна сама по себе, пиво — бесполезно, а хорошее вино мне приносит удовольствие. К сожалению, я поздно разобрался — финансовые возможности не позволяли. А вчера вот за 9 тысяч долларов выпил бутылку — и не разорился. — Какое вино вы предпочитаете? — Выдержанные «Шато», «Бургундское». Мне нужно поддерживать хорошую форму, поэтому я не могу себе позволить пить плохое вино», Вот бы мне обо всем об этом и побеседовать с Владимиром Алексеевичем! И вставить свое, мерзопакостное, обывательское: — А легко ли пьется бутылка за девять тысяч долларов, когда… Ну и так далее. Нет, не зовет, не кличет, не спешит распространить в массах свой передовой миллиардерский опыт с моей помощью… Хотя в тех же массах все прочнее укореняется мнение, что он, В.А. Брынцалов, хоть и очень-очень богатенький Буратино, а на поверку — тот же безразмерно-болтливый, хвастливый Жириновский. И даже какое-то негласное соревнование идет в народе, кто кого… Вот ведь только что Брынцаловы с помощью прилюдной демонстрации своих «крупов», а Владимир Вольфович заявил, что он, мол, вообще сокровище, один такй в целом свете выдающийся оратор, да еще собирается в кино сниматься… Дальше дотошные журналисты А. Горшков и А. Смирнов спрашивают Владимира Алексеевича: — Вам не обидно, что вас иногда сравнивают с тем, кто «не имеет права вешать свои портреты»? — Чего обижаться. Он хороший, яркий оратор, личность. Правда, личность беспутная, потому что либерально-демократического пути я не вижу. А я личность богатая. (По некоторым данным, недавно богатая личность подарила беспутной часики за 150 тысяч «баксов».) Вначале я немного завидовал, как он говорит, а сейчас я могу говорить не хуже. А вот мне обидно. Сравним — в конце восьмидесятых В.А. Брынцалов вкалывал и что-то там кумекал насчет дальнейших своих бизнес-разворотов. А что Владимир Вольфович? А он пришел в наш клуб «Судьба человека» — общественную организацию московских писателей… Что за клуб? Мы решили, знаете ли, помогать «перестройке». Мы, дураки и дуры, прости меня Господи! — возомнили себя чем-то очень значимым в борьбе с партийно-хозяйственной бюрократией, с зажравшейся и залгавшейся элитой. У нас в зале, примерно раз в месяц, собиралось до семисот человек. Приезжали не только с разных концов Москвы и Московской области, но и с Камчатки, с Владивостока ожившие правдоискатели. Я вела заседания, полная молодого задора и огня, в уверенности, что мы-то и проложим путь наверх самым честным, самым бескорыстным, самым интеллигентным. Наш клуб демонстрировал полный интернационализм. К микрофону рассказать о себе и о своих «антибюрократических» стараниях подходили и украинцы, и осетины, и башкиры, и русские, и дагестанцы, и евреи, и белорусы, и казаки, и казахи… Кого-то из них несправедливо выгнали с работы, кого-то несправедливо судили, кому-то не дали положенную квартиру. Зал всех сочувственно выслушивал и принимал решение — помочь страдающему человеку! Ах, что за зал это был! Сколько радостных, открытых взглядов, сколько сердечности! Ну как же! Мы столько, оказывается, можем! От лица этого зала я выступаю по радио и обращаюсь к тогдашнему министру внутренних дел В. Бакатину с просьбой рассмотреть вопрос о восстановлении на работе оклеветанной правдолюбицы в милицейском мундире, и — о восторг! Через некоторое время сам министр принимает измаявшуюся женщину и все с ней в порядке! Это позже, уже в этом, 1996 году о деятельности Бакатина «Комсомолка» напишет так: «Прошло пять лет. Американцы смеются до сих пор. 5 лет назад руководитель Межреспубликанской службы безопасности Вадим Бакатин передал послу США в СССР полную информацию о подслушивающих устройствах в новом комплексе зданий посольства США в Москве. Тогда это называлось «актом доброй воли». Буквально на следующий день в интервью «Комсомолке» один из работников посольства США рассказал, что поначалу это решение главного российского разведчика вызвало шок, а потом хохот. Среди дипломатов долго ходил анекдот о том, что в ближайшее время Бакатин сдаст резидентуру, коды и пароли. В каждой шутке, как известно, есть только доля шутки, и следующим «откровением» стало оглашение количества сотрудников и агентов КГБ. Бакатин же разрешил финансистам устроить ревизию затрат Первого главного управления (внешняя разведка). Именно он провел в комитете чистку, в результате которой было уволено несколько сотен профессионалов. Словом, благодаря Вадиму Викторовичу, который руководил КГБ меньше года, в истории мировой разведки появилось множество оригинальных прецедентов. Его вклад в дело развала самой мощной в мире разведывательной организации трудно переоценить: разведку трясет до сих пор. Только переименовывали ее семь раз. Уже после отставки Бакатин заявил открытым текстом, что «я был послан развалить КГБ, и мне это удалось». — Ах, как же они нас обманули! — плачутся по телефону мои соратники по изначальной, святой борьбе против всякого рода приспособленцев и народных кровососов. — Слыхала, и Иван Рыбкин свое дите отправил учиться за рубеж, и соратник президента по теннису журналист Юмашев. А мы, идиоты, что получили? Мы, интеллигенция наивная? Даже на радио нас не пускают! О телевидении и говорит нечего. А нищета наша — просто жуть. Перебиваю: — А разве мы в клубе из кожи вон лезли, чтоб хапнуть, «перебить» номенклатуру и в ее хоромы прыгнуть с разлету? — Да нет, конечно… Но ведь фантастика! Перехватили наши лозунги! Недаром к нам в клуб ходили, слушали, учились, значит, как народ зацепить за живое и дотянуться до большого-пребольшого сладкого куска! А мы-то… Ни-ни, никакой тени не хочу бросит на предпринимателя В.А. Брынцалова. С ним все ясно — он предпочел партийному билету «дом», то есть благополучие и, как умный, разворотливый человек, воспользовался льготами, которые в конце восьмидесятых государство предоставило частной инициативе. И он не приходил к нам в клуб «Судьба человека», чтобы бороться за вселенскую справедливость в условиях замкнутого пространства. А вот Владимир Вольфович — иной коленкор. Он не побежал делать бизнес с помощью пчелиного или какого иного молочка. Он пришел в наш клуб и ринулся к трибуне, выкрикивая при этом какие-то маловразумительные слова, из которых я поняла, что, мол, «кровь!» и «Россия!» как-то связаны, и это меня насторожило. Много, много, мягко говоря, странноватых людишек рвалось в активисты нашего клуба и к микрофону. Вот почему очередной взъерошенный экземпляр с громкокипящими словами «общего свойства» меня и всех, кто сидел на сцене и «руководил процессом», насторожил… Мы ведь предпочитали конкретные факты «зажима» критики, расправы над совестливыми и т.п. «Вообще» митингование — к ему? Так нам казалось. Мы хотели помогать, а не демонстрировать свои ораторские способности. И зал был не расположен выслушивать случайных, с уклоном в абстрактное популяризаторство трепачей. Так или примерно так было воспринято появление на заседании клуба неведомого тогда никому Владимира Вольфовича Жириновского. И я попросила его не рваться к микрофону, а занять свое место в зале. Он, само собой, «вспыхнул» и возмутился явной, как ему казалось, несправедливостью. Н я обратилась к переполненному залу с предложением поддержать мое решение и не давать ему слова. Зал меня поддержал. И, как оказалось впоследствии, — промахнулся. Как и я, впрочем. Не оценили мы по достоинству будущую «звезду телеэкрана»! не восприняли всерьез его страсть к говорению! Не догадались, как, на чем можно было пролезть «в дамки»! Нам, глупым, неперспективно мыслящим, взъерошенный В.В. Жириновский показался забавным субъектом, не более того! И поэтому, признаюсь, с тех самых пор я лично никогда без юмора фигуру эту не воспринимаю и не в силах представить себе все те подноготные силы, которые «поставили» на Владимира Вольфовича, всю ту «кухню», которая в итоге превратила его в величину, в депутата Госдумы. Растут люди, одним словом. И, видимо, зря меня тянет смеяться, когда вижу того же Жириновского. Но — тянет. Как-то не верю в его значимость на фоне российской деятельности. Как-то смешно мне его явление и тогда, и сегодня, как нелепы, смешны постулаты насчет назревшей необходимости омыть, или как там точно, наши сапоги в Индийском океане. Мне все время кажется, что его кто-то «нарисовал» и запустил в качестве этакой страшилки, наряду с тридцать седьмым годом. Чуть чего — народу: «А ты хочешь, чтоб тебя расстреляли, как в тридцать седьмом?», «А ты хочешь, чтоб Жириновский победил?» Последнее так и витало в воздухе перед президентскими выборами. Хотя от молодежи мне доводилось слышать и такое? — Надо его выбрать. Он хоть брякает чего-то. С нм веселее. А меня несколько поразило вот что. Мы не виделись с Владимиром Вольфовичем лет этак пять-шесть, и вдруг я увидела его в телестудии, подошла, спросила: — Вы меня не забыли? В полной уверенности, что забыл. — Нет, — был ответ. — Вы — председатель клуба «Судьба человека», вы не дали мне слова на заседании… Память! Ни убивать, ни прибавить… А где был Владимир Алексеевич Брынцалов, когда Владимир Вольфович уже вовсю митинговал, удивлял, изумлял, заполнял собой телеэкран? Вкалывал Владимир Алексеевич, ковал капитал. И когда я противу приспособленцев-бюрократов слова всякие выразительно-унизительные кричала, и когда Владимир Вольфович шикарно, с размахом отмечал свои дни рождения. Я, кстати, случаем попала на начало одного торжества. Шла к знакомой в гостиницу «Россия», и, едва ступила на асфальт вокруг нее, — ударил многоцветный салют и заиграл духовой оркестр «Прощание славянки». «Что такое? — изумилась. — Неужто меня так встречают? Может, это какая-то новая традиция?» Но быстро уяснила — вся красота и гром, и столпотворение с мелькающими кокошниками какого-то русского ансамбля — во славу В.В. Жириновского. А вот и сам он в гороховом пиджаке, подталкивая жену, чтоб встала рядом с ним попараднее, что ли, потому что со многих сторон — объективы, объективы… А я оказалась в десяти шагах от него и между нами — пусто. С полиэтиленовой сумкой, в которой батон, кусок колбасы, сыр и еще что-то такое, чтоб сразу сесть и съесть. Там, в гостинице, мы, «воители за народное дело», записные правдолюбцы, так сказать, намеревались встретиться у сахалинской своей подружки-соратницы… И вот я, уже отнюдь не в резвом, легкомысленном по праву возрасте, в тех еще летах — не удержалась и ну хохотать, глядя на Владимира Вольфовича… Ну ведь тот еще актер-фантазер! Единственный серьезный вопрос, тот самый, да: «А на какие шиши? А если ты так за народ, то как же тебе не совестно такие деньги грохотать на весь этот шик-блеск балаганного свойства?» И еще пришло: «Неужто люди, которые голосуют за него, такие слепые, глухие, никчемные?» Но так как многие уверены, что фигура «воителя» Жириновского — это секрет фирмы соратников-сподвижников самого Б.Н. Ельцина и, возможно, не одной, — умолкаю… Запечатлелось — как ринулись толпы в ресторан, стало быть пожрать на халяву во славу неиссякаемого на проделки Владимира Вольфовича… … Между тем желание «поставить к барьеру» именно этих двоих — В.А. Брынцалова и В.В. Жириновского, ворвавшихся на финишную прямую к креслу президента, не оставляло общественность. Хотелось чего-то такого-этакого… Схлестнуть, столкнуть? И глянуть на «поле после битвы»? Сама слыхала мечтательное: «Вот бы их свести! Какой бы гром вышел!» Но как вы, многомудрый мой читатель, представляете себе появление миллиардера на экране телевизора? Он сам звонит и «просится»? Ему звонят и его приглашают? Или что? А итог? Долгое пребывание в передаче достославного Александра Любимова на пару с В.В. Жириновским… Теперь вспомним рассказ Александра Толмачева о том, как СМИ «зажимали» всех, кто противостоял Ельцину. Да что А. Толмачев! Мы же читали: «Голосуй или…» И вдруг — прорыв! Удача? Везение? Или, простите за выражение, «интерес» самого… ой, стыдно-то как даже предположить… сиятельного Александра Любимова? Так или иначе все кончится очень как-то коряво и непотребно — судом! Александр Любимов самолично обратится в суд на защитой своей чести и достоинства… А вот кое-что из той, теперь уже исторической передачи «Один на один», где столкнулись Владимир Алексеевич и Владимир Вольфович, а посередке, как обычно, в позе доброжелательно-респектабельного арбитра посиживал сам Александр Любимов… … … … Брынцалов: А наша фирма обслуживает сто пятьдесят миллионов россиян. Не правда ли, интереснейший документ эпохи? И позиции ясны. И предсказания говорят сами за себя… Конечно, «задним умом» любой человек крепок — и не хочется подзуживать, мол, вон как и чего вы, милые, строптивые мальчики, нагородили… А что, мол, вышло… однако и «вышло» еще больше, чем мнилось тогда Александру Любимову. И сверхдорогие часы Владимира Алексеевича, которые прилюдно «выманил» у него «бедненький» Владимир Вольфович, тоже мелькнут не раз, не два, и не где-нибудь, а на судейском небосклоне. Ой, нелегкая это окажется работа — из болота полуизвестности тащить к лучам славы претендентов на «престол»! Ну, а как, как вам теперь Владимир Алексеевич? Вы все еще видите его в «ползунках» Жириновского? А не покруче ли этот казак, чем «сын юриста»? даже если он не без юмора замечает — мол, «к достойным людям являюсь с открытой душой и оружия никогда против не применяю…». Не жидковат ли будет в чем-то «страшилка» Владимир Вольфович? Я это к чему? А к тому опять же, что в беседе триумвирата «Брынцалов — Жириновский — Любимов», мне кажется, отчетливо проступило одно общее для всех них — они отлично знают: житуха «в сферах» жестока, беспощадна, и только дурачье с интеллигентскими замашками, способно верещать о нравственности, блин… «Германия превыше всего!» — если речь идет о спасении собственной шкуры! О дивидендах, о святом праве на большую ложку черной икры! И у меня ощущение: кто-кто, а Владимир Брынцалов давным-давно лишился всех и всяческих иллюзий относительно тех, кто «правит бал», кто изображает себя очередным благодетелем народа, его ни на какой мякине не проведешь. И тут он даст «сыну юриста» с его именными фейерверками сто очков вперед. этот «зверь» покруче будет… Голыми руками его не возьмешь. И в рукавицах — тоже. В случае чего такие отстреливаются до последнего… А Владимир Вольфович, так предполагаю, в самый-то острый моментик возьмет и прицепит к палочке белый платочек и прокричит: «Ребятки! Не надо так! Я вам еще пригожусь!» Или я шибко ошибаюсь? Из писем к В.А. Брынцалову: «Дорогой Владимир! По телевизору больно уж красиво говорили, прямо хочется поверить. Вот только основное население в нашей стране живет так: и не сыты и пока еще с голоду не помираем, только лишь существуем. А вы за очень короткий срок стали очень богатым. А мы хоть трудимся много лет честно — средство передвижения не можем приобрести, не говоря уже о дачах. Если это письмо попадет к вам в руки — со своего старья «фордов» пришлите моей многочисленной семье и родне одну единицу. Вам смешно? Мне — нет, так как простых людей с этой реформой довели почти до крайности. Наш городок маленький, о моем письме к вам многие уже знают, как бы спор есть: ответит — не ответит, даст — не даст. Пришлите машинку — голос свой отдам за вас (и вся моя родня)…» |
||
|