"Виктория Беляева. Очень женская проза " - читать интересную книгу автора

интересней. Продолжать?
На все, на все у него есть ответы! Я не верила ни единому слову.
- Егор, а ведь все это кончится. И когда кончится, будет абсолютно все
равно, как все это было. И никто не вспомнит, что ты жил и что-то делал, и
спустя несколько поколений о тебе забудут даже твои потомки, и все мы, в
конце концов, только делаем вид, что живем, а на самом деле - боимся; делаем
вид, что нам что-то интересно, - а на самом деле мы равнодушные и
бессильные...
- Камю, Кьеркегор, Сартр, - ответил мой брат бесцветным голосом. -
Страх перед великим Ничто, или как оно там называется... Экзистенциализм -
штука серьезная, имеющая право на существование. Но это не единственное, о
чем стоит думать.
- Замолчи! - крикнула я. - Не надо бубнить мне прописные истины. Не
надо говорить со мной с таким лицом. Откуда ты знаешь, о чем стоит думать?..
Ох как все у вас просто и понятно - у тебя, у отца, - все по полочкам. .
Надутые индюки, которые знают все наперед, ..
Егор молча смотрел на меня. Он был очень серьезен. Даже слишком.
- Самоуверенный киборг! У тебя мозги устроены, как процессор
компьютера. Ты понимаешь только то, что в тебя вложили, - и ни одним байтом
больше.
- Депрессия, - констатировал Егор, отворачиваясь и сосредоточиваясь на
мониторе компьютера. - Надо показаться психоаналитику.
- Да пошел ты со своими американскими штучками! - Я понимала, что так
нельзя, но не могла остановиться. - Что я скажу психоаналитику? Что я не
знаю, для чего мне жить дальше? Если даже ты ничего не можешь мне на это
ответить, чем мне поможет чужой человек?..
Я выскочила в свою комнату, упала на постель. Я плакала от собственного
бессилия, от невозможности разобраться, что со мной происходит и как, как
теперь смеяться, ходить в кино, брать в руки книгу, как жить теперь с этой
страшной догадкой, так некстати пришедшей в переходе метро...
- Где ты сейчас была? - спросил Егор.
Он вошел неслышно и задал самый нелепый вопрос все тем же тихим,
спокойным, занудным голосом.
Я начала ему что-то рассказывать, отворачиваясь и пряча зареванное
лицо, и дошла до девочки со скрипкой.
- И я поняла, что мне все равно - что будет завтра, послезавтра, через
десять лет... Я не знаю, зачем тогда, для чего... Что со мной, Егорушка, что
мне делать?
Он присел рядом, сложив руки на коленях и глядя мимо меня, в стену.
- Ничего особенного. Искать то, для чего ты будешь жить. Каждый ищет
сам для себя. Кто-то живет, чтобы искать правду. Кто-то - для любви.
Кто-то - для детей или для работы. А кто-то для того, чтобы просто понять,
для чего же все это, собственно, надо. Ты живешь по инерции, а потом вдруг
что-то случается - девочка со скрипкой, например. Ерунда, в сущности. Но ты
останавливаешься, понимая, что по инерции уже не получается, надо определить
свою цель. Ты сейчас остановилась. Вот и все. - Но ведь тяжело, Егор... И
что потом? Разве что-то изменится?
Он вдруг погладил меня по голове горячей сухой ладонью.
- Изменится. Снова услышишь скрипку. Или еще что-нибудь случится -
что-нибудь очень простое и неважное. Просто все станет по-другому. - Он