"Артем Белоглазов, Лев Жаков. Да в полымя " - читать интересную книгу автора

И почему я?! Я!!!
Мне больше некого обвинять.
Я поднялся. ...по обезлюдевшей улице... навстречу непогоде... упрямо
стиснув зубы... ...убийца! ...убийца!!
Мне есть кого обвинять.
Мне есть кого хоронить.
Почему я не сгорел? Почему?..
Дождь хлестал по лицу, волосы слиплись неопрятными сосульками, и за
шиворот бежали ледяные струйки.
Дождь... капли... горечь... ненависть. Слезы на щеках. Но глаза сухи.
Это дождь, просто дождь.
Глаза сухи. Горечь... ненависть... К себе, к нему.
Чем я жил? Чем мог жить? Чем жил он?
Спасатель? Убийца?! Не суди, и не судим будешь. Когда идет дождь, не
видно слез. Глаза сухи.
Небо плакало вместо меня, вымывало грязь, гарь и ненависть. Оставляя
пустоту в душе. Не огромную, но и не маленькую. И пустота эта требовала
заполнения.
Я брел, ничего не видя перед собой: по лужам, газонам, на красный
свет... Перед глазами отрывистыми, яркими вспышками стробоскопа мелькали дни
и годы. Настоящее. Прошлое. Несбывшееся. Мысли разбегались, ни на чем не
задерживаясь, звуки улицы слились в невнятный гул. Бесконечные перекрестки,
шеренги домов, люди-манекены, марионетки... воздух прошит серебристыми
нитями, росчерки капель - автоматной очередью, стаи машин... бензиновая
пленка, кипение пузырей... бензин отблескивает радугой, из всех цветов -
первые три.
Очнулся на Московском проспекте.
- Иди отсюда! - меня слегка ткнули под ребра. Охранник у дверей
супермаркета поигрывал дубинкой. Глянув на чучело в зеркальной витрине, я
пригладил встрепанные волосы. Чучело повторило жест. На ладони остались
черные разводы.
- Проваливай, - буркнул охранник.
Дождь закончился, накрапывал изредка, и прохожие складывали зонты.
Идти было некуда и незачем. Приютят, обогреют, накормят, но не хочу.
Побыть одному... Бродить без цели и смысла. Лучшее на свете одиночество - в
толпе. Ты никому ничего не должен, и не должны тебе. Безучастность в обмен
на равнодушие.
В кармане запиликал мобильник. Экран был темным, панель оплавилась, но
как ни странно, телефон работал. Звонила жена.
- Нина, со мной все хорошо, родная... - бормотал я как в полусне.
- Боже, Игорь! - рыдала она. - Я уж похоронила тебя! Сережа Виноградов,
он сказал... Я звоню, звоню, ты не отвечаешь! Где ты? Что с тобой? Ты жив,
какое счастье!
- Успокойся, милая, - шептал я. Прохожие косились на мою вымокшую, с
подпалинами, одежду - куртка на голое тело, изгвазданные джинсы - и обходили
стороной.
- Я обзвонила все больницы, где разместили пострадавших, а тебя нигде,
нигде нет... - всхлипывала она, не веря еще до конца. - Ты где? Я приеду,
заберу тебя!
- Нет, не надо, - отговаривал я. - Переночую у друзей.