"Артем Белоглазов, Лев Жаков. Да в полымя " - читать интересную книгу автора

Костя, водитель и по совместительству медик, включил мигалку и, ударив по
газам, выехал со двора. За территорией больницы добавил сирену.
Сердце тяжело ухало, подскакивая литым, резиновым мячиком; колени
дрожали. Спокойнее, Олег, нервничать будешь завтра, в койке. Соберись.
Ребята по очереди надевали боевку. Разумеется, боевую одежду полагается
надевать в части, но... запах гари - то еще удовольствие. От него не
избавиться: стирай не стирай - пропитывает насквозь.
- А Шурик где?
Андрей с Петром развалились на сидении, насколько позволяло
пространство. Обычно они теснились там втроем.
- Да где-то, - зло бормотнул Палыч. - Не о том думаешь. На такую
зарплату и я бы ушел!
- Что, правда? - На веснушчатом круглом лице Андрея проступило
удивление.
- А вот хрен! - начальник сунул под нос Андрею кулак.
- Шестьсот шестая серия. - Генка катал желваки на скулах. - Пустотные
перекрытия... огонь вылезет, где угодно.
- Опять дурость чья-то! - багровея, рявкнул Петр. - Дачники хреновы!
Газовые баллоны в квартиры тащат. У него утечка, а он, сука, не чует!
Надрался в хлам - и в кровать с сигаретой! А сосед-недоумок бензин в
кладовке хранит!
- Заткнитесь все! - не выдержал Палыч.
Спустя две-три минуты машина вырулила на проспект.
- Поднажми, - велел начальник. - Время.
Костя, и до того гнавший не слабо, кивнул, вдавливая педаль до упора.
Двигатель взревел не хуже разъяренного тигра, но за воем сирены его почти не
было слышно.
Я молчал, копил злость, чувствуя, как отступает проклятая слабость, как
в груди ходит туда-сюда поршень сердца: электрический импульс в ткани
миокарда, сжатие - систола предсердий, пауза, систола желудочков. Давление
возрастает. Открываются клапаны легочного ствола и аорты: выброс крови. И
расслабление - диастола.
Выучить новые понятия и термины нетрудно: кроме бесед с врачами
заняться в больнице нечем.
Ритм сокращений повышается, увеличиваются сила и частота. Я готовлюсь к
встрече с огнем.
- Чего бледный как смерть? Перетрухал, что ли? - Генка ткнул меня в
бок. - Мамку позвать? У-у, малохольный!
Палыч, Андрей и Петр, недолго думая, присоединились.
- Размазня!
- Слюнтяй!
- Заячья душонка!
Они выкрикивали оскорбления мне в лицо. Издевались, как могли. Я
опешил: обида комом встала в горле. Наконец сообразил.
- Решили старое помянуть? - криво ухмыльнулся. - А если глаз вон?
- Ну... - Генка пожал плечами. - У тебя ж срок не подошел. Мы тебя,
считай, готовим. Настраиваем. Вдруг что не так? Вдруг не сможешь, а?
- Смогу, - буркнул я. - Не боись.
На первых порах, как Палыч устроил меня в часть, у нас был особый,
известный лишь посвященным ритуал: меня дразнили. Доводили до красного